М И С Т И К А

ВО ВЛАСТИ КОШМАРА

Сквозь тяжёлые, тёмные снеговые тучи проглядывала бледная луна. Казалось, что она хмурится и недовольна открывающимся внизу пейзажем.
Мирриады снежинок сплетались в причудливые кружева, драпируя зимнюю ночь в белоснежные гобелены, но в низине от этого не становилось светлее. Хотя до настоящего рассвета оставалось ещё около двух часов, вокруг уже царила серая мгла, из которой внезапно выплывали, словно из первобытного тумана, причудливо изогнутые каменные глыбы и заснеженные кусты, напоминающие доисторических животных, готовых к прыжку.
Но нет, это совсем даже и не камни. Надгробия возвышались, словно гигантские кости домино, вершины которых исчезали во мгле. Они производили мрачное, зловещее впечатление, как и сама дорого между ними. Старое кладбище окружено деревьями и кажется липким и скользким, таким жутким, что мурашки бегут по телу. А вокруг ужасающе темно.
На обочине дороги, кутаясь в тёплую шубу, стояла одинокая фигурка девушки. Было слишком темно и слишком холодно, чтобы можно было по достоинству оценить её.
Ноги у девушки были худые, но стройные, да и фигурка тоже ничего, хотя и плоская. Изящный профиль и подкупающая грациозность, с которой она виляла при ходьбе кормой, вполне компенсировали её недостатки. Но девушка и не старалась произвести на кого-то впечатление, ей нужно было поймать попутную машину, чтобы уехать, убежать, убраться из этого мрачного и страшного места.
Её ужас был просто физически ощутим, тяжело нависнув над старыми могилами, как слой тумана. Самое кошмарное было то, что она совершенно не помнила, как очутилась в этом месте. Даже холодный ветер, метавшийся между могильными плитами и вдоль дорожек кладбища, не мог ей ничем помочь.
Но главное было не в этом, а в том, что девушке ( которую, кстати, звали Наташа ) нужно было срочно выбираться из этого неприятного места. Как назло, те редкие автомобили, что катили по дороге, проносились мимо, похожие на чудовищных бегемотов, ослепших от ярости.
"Я точно отсюда никогда не выберусь, - тоскливо подумала Наташа. - Если бы хоть какой-нибудь мудак остановился и забрал меня, то я бы навсегда забыла этот кошмар..."
От ослепительного света фар мрак вдруг сгустился, зато ярко вспыхнули белые сугробы снега и заискрились металлические прутья могильных оград. Рядом с Наташей мягко притормозил чёрный "мерседес".
"Неужели повезло?! - радостно подумала девушка, и тут же её легкомысленную голову посетила более здравая мысль: - Как я могла не заметить эту иномарку? Дорога же просматривается в обе стороны на многие километры..."
Окошко бесшумно опустилось вниз и из салона раздался мужской голос, прервав размышления Наташи:
- Привет.
- Здравствуйте, - растерялась она.
Голос водителя был чрезвычайно холодным - именно такой голос мог раздаться из могилы. Звук его буквально резал по нервам, как острая зубная боль или холодная сталь, рассекающая живую плоть.
- И что же это ты тут делаешь в такой час? - продолжал свой допрос мужчина.
- Не знаю... То есть, мне нужно срочно отсюда уехать.
- И куда же ты направляешься?
- Туда, - рука Наташи взметнулась почему-то вверх и бессильно упала вдоль туловища.
- Это можно, - усмехнулся водитель. - Но понимаешь, жизнь сейчас тяжёлая...
- Я заплачу, - торопливо сказала Наташа и сунула руку в карман шубы; пальцы нащупали денежную купюру.
- Сколько?
- Двадцатка, - Наташа разглядела на бледно-зелёном фоне портрет Джексона. - Устроит?
- Вполне, - голос мужчины заметно подобрел. - Как говорится, если человек в здравом уме, следует принести ему то, за что он платит, неважно, моча это или яд, верно, крошка?!
Наташа уже пожалела, что согласилась на предложение этого странного человека. Она затравленно огляделась по сторонам.
Ночной ветер, гулявший среди надгробий, взметнул в воздух целые пригоршни снежной пыли. Наташа почувствовала холодок в костях, возникший отчасти от низкой температуры ноябрьской ночи, а отчасти - от ощущения неуместности пребывания здесь и сейчас.
У девушки совершенно не было никакого выбора. Она открыла дверцу и торопливо забралась в тёмный и тёплый салон.
Опускаясь в кресло она заметила, что водитель пристально смотрит на её открывшиеся ноги. Наташа поспешно запахнула шубу, жалея, что на ней не надето что-нибудь более скромное, чем короткая юбка, не оставляющая места воображению.
"Чёрт, - подумала она, чувствуя лёгкий озноб от страха. - Мне ещё только маньяка и не хватало для полного счастья."
Чтобы скрыть своё состояние Наташа поинтересовалась:
- Ты куда едешь?
- Никуда, - пожал плечами водитель.
- Как это?
- Великолепная машина, - он бережно, даже любовно погладил переднюю панель, - для меня стократ чище и прекраснее любого существа женского пола.
Наташа опасливо скосила глаза, пытаясь разглядеть черты лица водителя. Из-за скудности освещения ей это плохо удалось, хотя и составила кое-какое представление.
Маленькие глазки сильно увеличивались толстыми линзами огромных очков, а крупный нос делал лицо мужчины похожим на флюгер. Из-за высокого роста (голова чуть ли не упиралась в потолок салона) и худобы водитель напоминал жука-богомола, но одновременно было в нём что-то совиное.
- Кстати, как твоё имя? - спросил он.
- Меня зовут Наташа, - машинально ответила она, хотя собиралась назваться по-другому.
- А меня Владимир, Вован.
- Так куда ты всё-таки едешь?
- Как тебе сказать...
- Домой?
- И да и нет...
- Ясно, - Наташа начала злиться. - Не хочешь рассказывать, и не надо.
Она нахмурилась и уставилась в окно. Застывшие на холоде члены постепенно начали отогреваться. Лишь только губы и язык потеряли чувствительность, словно онемели.
"Неужели обморозила?" - мелькнуло в голове у Наташи.
Ей казалось, будто глотка забита песком и пылью, а язык - тяжёлый, сухой ворочающийся камень. Тело начало гореть огнём. Она ощущала этот огонь на коже, во рту, в лёгких.
"Интересно, у него есть в машине что-нибудь попить?"
Наташа со вздохом заняла другое положение. Шуба её распахнулась, а юбка поднялась ещё выше. Но она не заметила этого, продолжая глядеть на тёмную ленту дороги, языком вьющуюся среди заснеженной равнины.
Очнулась Наташа только когда почувствовала на своём колене чужую руку. Вова медленно повёл ладонью вверх по её бедру. Она попыталась остановить его, но он отбил в сторону её руки. Вторая ладонь Вовы легла на её другое бедро.
"Мы же разобьёмся!" - мысленно завопила Наташа и с ужасом обнаружила, что "мерседес" стоит на обочине шоссе.
- Что вы себе позволяете!?.. - попробовала возмутиться Наташа.
Но Вова был настроен решительно. Он развернулся к девушке всем телом и голосом, не терпящим возражений, сказал:
- Слушай, крошка, внимательно. Это неизбежно должно было произойти. Садясь ко мне в машину, ты прекрасно знала, что денег с тебя я не возьму.
- Но...
- Никаких "но"! Либо - да, либо - замерзай снаружи.
Волосы у него стояли торчком, щёки заросли двухдневной щетиной, дыхание отдавало двухдневным перегаром. Как Наташе не было противно, пришлось согласиться. Перспектива замёрзнуть, выглядела ещё ужаснее, чем быть изнасилованной.
Вова широко раскрыл рот и прильнул к её сомкнутым губам. Его язык напоминал мокрый наждак. Она ощущала, как его влажные руки тычутся ей в бёдра и промежность.
- Повернись, - потребовал он.
Наташа покорно встала коленями на кресло и сбросила шубу. Она прекрасно сознавала, но совершенно не заботилась о том, что юбка при этом задралась, открыв трусики. Она не сделала попытки поправить её, но вместо этого слегка раздвинула ноги и выгнула спину. При этом она почувствовала бёдрами дуновение ветерка от машинного кондиционера.
Вова осмотрел Наташин зад. Протянув руку, нежно погладил прохладную округлость бедра девушки. Затем протиснулся в пространство между панелью и креслом, забросил подол юбки на спину и...
Его скромность и нерешительность пропали!
Трусики Наташи опустились до лодыжек, а руки Вовы раздвинули ноги ещё шире.
Он бесцеремонно ощупывал Наташины ягодицы, и ей это нравилось. Она постепенно заводилась.
Водитель перестал быть застенчивым собеседником. Его руки оставили ягодицы и переместились на живот. Наташа попрежнему опиралась локтями о подголовник. Пальцы Вовы погладили её груди, прижались с силой, а затем вернулись к ягодицам.
Он раздвинул её ноги ещё шире, и Наташа не смогла подавить слабый вскрик, когда его рука, едва касаясь волос между ляжками, проникла вперёд и прижалась к лобку.
Наташа затряслась.
Вова прикоснулся пальцами к клитору и стал грубо его поглаживать. Наташа почувствовала, как её бутончик утолщается и твердеет, потом к её промежности прилип горячий и влажный язык, который ласкал её мощно и ловко, двигаясь между половых губ.
Вова сосал и покусывал её плоть с большим удовольствием. Помня об угрозе, Наташа позволяла ему делать всё, что он хотел, но чувствовала: их схватка скоро станет более грубой и жестокой, - эта мысль была ужасной, но в тоже время возбуждала.
Две жадные руки схватили её груди, стала ласкать соски. Её ягодицы непроизвольно раздвинулись, и тотчас же остроконечный язык проник в маленькую дырочку. Тело Наташи затряслось от этой ласки. Она застонала, язык продвинулся вглубь ануса. Скрюченные пальцы царапали её грудь,
(Наташа заметила, что ногти у него не меньше пяти миллиметров в длину, а цвет их напоминал старый пожелтевший пергамент.)
сжимая с силой хлебопёка, замешивающего крутое тесто. Груди вздымались и опадали под безжалостными ласками.
Вова решил, что предварительные игры затянулись. Он вылез из-под юбки и, взяв Наташу за руку, усадил в кресло. Содрав с неё блузку и лифчик Вова неторопливо принялся расстёгивать свои брюки. Когда он стянул с себя трусы, Наташа увидела огромный орган, вздымающийся вверх.
Приблизив член к её лицу, Вова молча показал языком, что его надо поласкать. Наташа лизала этот могучий ствол и огромные яйца под ним. При этом он онанировал так яростно, что через несколько минут она почувствовала приближение оргазма.
Сунув Наташе в рот два пальца, Вова до предела растянул её губы и, направив пенис в широко раскрытый рот, выстрелил прямо в горло. Удивлённая столь скорым завершением, Наташа поперхнулась первой порцией спермы и начала икать.
Вова понял, что Наташа полностью покорилась его воле, и, всадив половину члена в её рот, держа её за уши, продолжал спускать. Она чувствовала, как горячая жидкость, подобно гейзеру, брызжет в горло.
Спермы было много, она начала задыхаться. И внезапно поняла, что получает удовольствие.
Наташа видела перед собой Вову, заставляющего выполнять роль шпагоглотателя, но член был так велик и твёрд, что она никак не могла заглотить его полностью. Чтобы наказать её, Вова дал Наташе несколько пощёчин, хотя она и продолжала сосать пенис как безумная.
У девушки уже болели мышцы челюстей, но она беспрекословно выполняла его приказы. Наконец Вова извлёк свой чудовищный инструмент, и Наташа молча расслабилась, хотя что-то ей подсказывало, что главное впереди.
Вова заставил Наташу перелезть на заднее сиденье, улыбнулся и предложил ей отдохнуть. Колеблясь, она несколько секунд смотрела ему в глаза. Вдруг Вова приказал:
- Ложись животом на спинку сиденья!
Наташе было не очень удобно, но она решила повиноваться до конца.
Пока она распологалась на спинке, Вова что-то проделывал за спиной девушки. Наташе было любопытно, она хотела обернуться, но её мгновенно одёрнул грубый голос:
- Лежи смирно, маленькая блядь!
Помня ирландскую поговорку: "Никогда не задавай вопросов кошке - она может и ответить", Наташа отказалась от попытки оглянуться. Вместо этого она попыталась что-то сказать:
- О, Володя, прошу...
Ответом был увесистый шлепок по заднице.
Пряча лицо, Наташа опустила голову вниз, а в это время Вовины руки раздвинули ей ноги. Наташа оставалась в этом нелепом положении на спинке кресла с выставленным голым задом, а чужие руки бесстыдно ощупывали её.
Это было странно, если не сказать по другому, но ей не хотелось разрывать "договор", который связывал её с этим тёплым салоном "мерседеса".
Наташа была близка к потере сознания, когда Вова, продолжая истязания, укусил её за нижнюю губу и одновременно совершенно неожиданно вставил жёсткий, негнущийся палец ей в задний проход.
- Маленькая шлюха! Ты хотела меня заставить танцевать под свою дудку, но ты не ожидала, что из этого получится. Не так ли?
Что он хотел этим сказать?
Палец хозяйничавший в её заднем проходе, был чрезвычайно развратен и груб. Он орудовал без всякой деликатности, не учитывая тесноту маленькой дырочки. Вовино тело прижалось к её спине, и Наташа почувствовала руки, раздвигающие половые губы.
Наташа испустила страшный крик.
Вова вошёл в неё спокойно и уверенно. Она не могла ему ничем помешать. Его рука грубо подняла ей голову за волосы вверх:
- Маленькая шлюха, советую тебе воспользоваться в полном объёме нашими услугами...
Тем временем Вова извлёк палец и начал загонять свой огромный член в её обезумевший от боли маленький туннель.
Боже!
Он творил с ней всё, что хотел, не прилагая ни малейшего усилия, чтобы хоть немного подготовить её. Наконец головка пениса вошла в анус. Он просверлил Наташу мощным ударом. Она задёргалась, пытаясь избавиться от него, но сильные мужские руки, сжав её бока, вынудили девушку отдать свой зад в полное распоряжение этого извращенца. Наташа вопила изо всех сил. Эта живая дубина внутри неё была невыносима.
Наташа чувствовала мужскую плоть, тараном врывающуюся между ягодиц со стремительным напором кавалериста. Одновременно Вовины руки царапали ей спину и бока. Член, вонзаясь в анус, исполнял какой-то дурацкий танец под Наташины вопли. Она выкрикивала грязные, страшные слова, чтобы хоть таким образом выразить своё презрение насильнику. Пытаясь вырваться, Наташа прогнулась назад, но ствол, закупоривший ей зад, лишил последних сил.
Вова, терзавший Наташин анус, просунул руку ей под живот. Он натирал ей бугорок, где сосредоточилось всё наслаждение её тела, продолжая грубо втыкать член. Его вторая рука сжимала ягодицы девушки, и она завыла как бешеная.
Струи спермы заполнили её задний проход. Прижавшись животом к Наташиной заднице, Вова наконец вставил в неё свой огромный член полностью. Он обращался с ней как с последней шлюхой...

- Олег, - окликнула Наташа мужа. - Подай мне ещё хлеба.
И вздрогнула всем телом.
Как же так? Ведь она только что была изнасилована в "мерседесе" на зимнем шоссе. А сейчас сидит в тёплой кухне и ужинает. Может быть это сон? Но когда? Там на дороге или сейчас?
Наташа прислушалась к своим ощущениям. Зад нестерпимо ныл и она была выпотрошена, как рыба. Ей показалось, что из неё вывалились все кишки и теперь они катятся по лестнице на улицу.
Чёрт! Значит это всё правда?! Но как я оказалась дома? Опять какие-то провалы в памяти...
- А не потолстеешь? - игриво заметил Олег, прервав ход её мыслей.
Олег был огромным верзилой - краснолицый, с копной лохматых рыжих, как морковка, волос, по которым, казалось, прошёлся ураган. Сейчас, в домашней обстановке, он был похож на слона в сером спортивном костюме.
- Сегодня мне всё можно, - парировала Наташа. - Сегодня особый день.
- Ну, как знаешь, - пожал плечами Олег.
- Нет, я не понимаю, - Наташа уже завелась. - Можно же мне отпраздновать нормально день рождение, как ты считаешь?
- Почему же нельзя? - удивился Олег. - Но ты весь день только и делаешь, что ешь. Салаты, мясо, картошка, огурчики, зелень, рыба, бульоны, деликатесы - такого рациона не видел даже наш президент! - на одном дыхании выпалил он.
- Да?
- Да.
- Ты думаешь, я обжора?
- Да я...
- Мне надоели эти диеты-шейпинги-фиттнесы, они у меня в печёнках сидят! - зло сказала девушка.
- Ну и не занимайся этим, - спокойно парировал Олег. - Ешь, пей, будешь стройная, как беременная корова.
"Как я его ненавижу! Ведь все эти диеты ради него. Чтобы ему понравиться. А он... Проклятая свинья! НЕНАВИЖУ!" - подумала Наташа, а вслух сказала:
- Всё, Олег, не выводи меня из терпения!
Она поднялась из-за стола и направилась к выходу.
- Я пошла в свою комнату, не тревож меня... (Идиот!)
Выпив рюмку коньяку она включила телевизор. Около двух часов ночи выбор был невелик.
По одному каналу кабельного телевидения крутили дешёвую порнуху, по другому шёл ТиВи Шоп и некий индивид с жёлтым, как сыр, лицом предлагал купить Супер-Мега-Кухонный комбаин КПИ-2100 всего за 999.99$, а по третьему - заурядный фильм ужасов.
На нём Наташа и остановила свой выбор.

В заброшенном сарае сатанисты устроили свой кровавый шабаш. На троне восседала чернокожая царица бала. Её шею украшало ожерелье из белых человеческих черепов; пояс состоял из бахромы ног и рук детей и женщин. И все они были свежие, не успевшие ещё разложиться.
В то время, когда у ног королевы, истекая кровью, лежала принесённая жертва, ведьмы шабаша, прикрытые только собственными волосами, образовали живой венок вокруг трона...

До обострённого слуха Наташи донёсся сдавленный хрип откуда-то из коридора. Где-то в глубине её подсознания этот звук нарисовал страшные образы, жуткие и отвратительные.
- Олег? - тихо позвала она.
Ответом была тишина.
- Олег! - повторила Наташа настойчивее.
Тишина.
- Есть тут кто? - с сомнением спросила девушка.
Тишина.
Навалившийся страх грозил вдавить её в мягкое кресло. С экрана телевизора неслось жуткое завывание ведьмы:
"Никто из нас, наверное, не боится смерти, - мы только не хотим её!"
- Олег, не шути! Я на тебя уже не злюсь, - казалось, ей трудно было открывать рот, губы будто прилипли к зубам. - Ответь!
Опять тишина.
Наташа знала, что мужу доставляет наслаждение её ужас, что он упивается им, как вурдалак наслаждается гниющей людской плотью.
Она выключила телевизор и медленно, судорожно переставляя ноги, подошла к двери. Девушка шагала мучительно неуверенно, как будто вместо полного шага каждый раз делала только половину.
Стараясь не шуметь, она приложила ухо к двери и прислушалась. Ни звука.
"Странно", - подумала Наташа.
Она стала потихоньку открывать дверь. Негромко заскрипели несмазанные петли, и комнатная дверь вдруг превратилась в зияющий чёрный проём.
В зале было темно.
Пока она нащупывала на стене выключатель, какая-то ужасная когтистая лапа тихонько легла на её руку, а затем резко вдёрнула Наташу в темноту, которая пахла грязью и сыростью, и гнилыми овощами...
Но нет, это разыгравшееся воображение. Никаких монстров. Свет включён. В комнате никого нет.
"Сколько раз говорили мне, не смотри ты эти фильмы ужасов - чокнешься! Похоже, что уже. Наверное, Олег сидит себе на кухне и смеётся надо мной, - подумала Наташа. - Пойду устрою ему скандал - мало не покажется!!!"
С такими мыслями она вошла на кухню.
Весь пол был покрыт тонкой плёнкой красноватой прозрачной жидкостью. В нос ударил резкий, неприятный запах, похожий на смрад от гниющих фруктов. Из-под неплотно прикрытой дверцы холодильника свешивались какие-то рыжие нити. Большое ржавое пятно виднелось в углу возле стола. Стоявшая на нём одинокая тарелка была наполнена чем-то, напоминающим ржавую лохматую паутину.
Но то, что Наташа увидела в коридоре, ввергло её в состояние шока. Квартира наполнилась душераздирающим криком, полным ужаса и отчаянья.
На полу лежал труп Олега в своём спортивном костюме, если не считать того, что он был разодран от груди до промежности. То, что Наташа поначалу приняла за ещё один слой разрезанных красных тряпок, оказалось окаймлёнными запекающейся кровью стенками распоротого живота и грудины. На коленях у него, как отброшенная игрушка, лежал клубок кишок. Они имели какой-то раздутый вид и были окрашены крапчатым, с мраморными разводами пергамента. Руки Олега были с такой силой скручены за спиной, что плечи полностью вышли из суставов. Веки мужа уже облепили вездесущие мухи, и из-за них казалось, будто на глазах у мужчины чёрные бельма...
Наташа пришла в себя довольно быстро - всего минуты через две. Еле сдерживая подступающую рвоту она бросилась к входной двери.
"Убийца, наверняка, тут, в квартире... Или поджидает меня за дверью... Или в подъезде... Что же делать? Куда бежать?" - пронеслось у неё в мозгу.
И тут же она ухватилась за последнюю мысль.
Бежать! Бежать куда-нибудь. Куда угодно.
Наташа распахнула дверь, схватила с вешалки шубу и побежала прочь. В голове было только одно:
Бежатьбежатьбежатьбеж...
- А-а-а! - вскрикнула она.
Изо рта вырвалось и поднялось к потолку салона автомобиля туманное облачко, напоминавшее покидающую тело душу. Наташа снова находилась в "мерседесе".
- Вова, -тихо позвала она.
Ответом была тишина.
- Вова?
Наташа подняла голову и увидела, что водительское кресло пусто. Дверь была распахнута настеж, и холодный ветер успел выстудить внутренности автомобиля.
Она зябко поёжилась и огляделась по сторонам. "Мерседес" продолжал стоять на обочине. Вокруг простиралась безжизненная молчаливая белесая равнина. От этой тишины, а может быть и от холода, по телу Наташи побежали мурашки.
Она выбралась из машины. Всё та же тишина, что аж болят барабанные перепонки. В небе висит большая круглая и рыжая луна.
"Прямо как в дешёвых фильмах ужасов", - подумала Наташа и тут же испугалась своих мыслей.
Небо в лохматых тучах было как побитая собака. Щупальца позёмки обвили её ноги. Наташа почувствовала озноб.
И где этот Вова?
Какого чёрта он оставил машину посреди дороги?
Может пошёл отлить?
Такие вопросы роились в бедной головке девушки.
Наташа вернулась к машине и посмотрела на часы, светящиеся на приборной доске мертвенно-зелёным светом.
4 : 30
Твою мать! Если бы умела водить, давно бы слиняла отсюда, благо ключи торчат в замке. И о чём думал этот мудак оставляя меня тут?! А может что случилось? Ладно, подожду ещё немного...
Мысли были сердиты и лезли все сразу, хором, словно обуянные праведным гневом прихожане в церкви, в которую во время службы ввалился пьяный уличный бродяга и заблевал алтарь.
Время, казалось, застыло окончательно, уподобившись окружающему пейзажу.
Ледовое поле было бескрайним и бесцветным, сливаясь с небосводом; повсюду была одна только белизна: бесконечная, вечная, безжизненная, наводящая ужас и неизбывную тоску. Белизна и убийственный холод.
Взгляд скользнул по часам.
4 : 35
Ну где этот осёл?! Я так от страха умру или стану смасшедшей! Или замёрзну нафиг!
Наташа перебралась на водительское место и попробовала повернуть ключ в замке зажигания. Послышалось мокротное харканье.
Ура!!! Машина-то работает! - внутренне возликовала Наташа. - Потихоньку-полегоньку доеду куда-нибудь.
Она едва успела додумать эту мысль, как почувствовала ощутимый укол в области позвоночника. Вдруг розовая кожа на груди лопнула и раскрылась словно раковина, свободно повиснув обеими половинками, напоминая при этом дверцы, прикрывавшие пульсирующую и на глазах раздувающуюся плоть грудины, на которой вспухали голубые и серо-зелёные сосуды, выступившие из-под кожи.
Короткий ломик вошёл через спинку кресла в основание черепа девушки и вышел между двух прелестных грудей. Наташа трепыхннулась, как пробитая острогой рыба.
Перед тем, как окончательно уйти в тёмный мир мёртвых, она увидела в зеркале заднего вида истинное лицо своего убийцы, скрывавшееся за искуссной маской. Это был её муж Олег.


Декабрь 2001 г.(Антон Телегин) Апрель 2002 г.(Андрей Шамкуть)


* * * * * * * * * * * * * * * * *


МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ


"Искусно нагнетаемая автором
атмосфера сверхестественного ужаса
держит читателя в напряжении вплоть
до кошмарной развязки "

Издатель.


Если бы не молодая жена, Габи Коэн никогда бы не ввязался в эту авантюру.
Лея Кениг была первой красавицей. Широко расставленные глаза с приподнятыми уголками и чёрными ресницами, узкие тёмные брови в форме перевёрнутой буквы "М", маленький пухлый ротик с короткой верхней губой и чуть выпяченной нижней.
Мужчин особенно привлекал этот ротик, все они утверждали с игривой улыбкой:
- Ну не знаю - глазки у тебя, конечно, сексуальные, но ротик, ротик и подавно...
Однако до этого лета ни одному мужчине пока не удавалось овладеть её длинным, стройным телом, и мужскому рту ещё не приходилось целовать её маленькие упругие груди, а её гладкий, крепкий живот никогда не испытывал тяжести мужского тела. Мужская рука не скользила по её округлым ягодицам, белая кожа которых мягче самого мягкого атласа.
И всё же избранник Леи оказался совсем не интересным. Габи Коэн был молодым человеком, не на много старше Леи - маленького роста и очень хрупкого телосложения, робко глядевший на неё сквозь очки в стальной оправе.
Независимо от того, как часто они встречались, Габи мастурбировал почти каждый вечер, с думой о своей избраннице. "Любовь - святое чувство" - как говорят поэты, но секс - это какое-то сумасшествие, которое охватывает тебя всего, лишает разума, заставляет полностью отключиться от окружающего мира.
И Габи занимался онанизмом, понимая, что на большее надеяться ему не придётся. Однако решающую роль в их отношениях сыграли деньги. Папа Габи был директором одного из филиалов банка "Леуми".
Лишь после свадьбы молодой человек полностью осознал древнюю народную мудрость - девчёнки становятся взрывоопаснее динамита в шестнадцать лет и очень часто превращаются в толстозадых, тусклоглазых мамаш с тремя детьми к двадцати трём.
До детей, конечно же, ещё было далеко. Но когда отгремели свадебные мелодии и тосты за здравие молодых, Лея, вполне конфидециально, заявила, что желает провести "первую брачную ночь" и последующий медовый месяц в таком месте, где бы их никто не беспокоил.
Беднягу Габи охватила паника, холодная и безнадёжная, как у пациента после медицинского заключения "рак", когда молодая жена, один за другим, отвергала предлагаемые варианты. Один за другим были отброшены и Багамские острова, и Майами, и Швейцария, и ещё множество всевозможных мест.
Уже на второй день Габи начал подумывать: «А не развестись ли мне, к чёртовой матери?!» Но по ночам, лёжа в пустой постели, он чувствовал, как любовь воет в его сердце, подобно осеннему заблудившемуся ветру.
Положение спасла реклама в газете "Маарив":

Только у нас Вы сможете
испытать всю гамму чувств
любовной страсти!
Только у нас Вы сможете
снять старинный особняк
в стиле восемнадцатого века!
Только у нас Вы сможете
уедениться!
И вас не будут смущать
посторонние и шумы
большого города.
Спешите! Спешите! Спешите!

Таким образом, назревавший конфликт сам собой разрешился.
Вооружившись всеми финансовыми атрибутами Габи Коэн отправился по указанному в рекламе адресу.
Реклама не врала. Особняк «в стиле восемнадцатого века» действительно существовал. По крайней мере, фасад трёхэтажного здания в стиле "ампир" говорил о больших претензиях его строителей - высокое крыльцо с вазонами, портик с колоннами и витая чугунная решётка с латинской надписью над входом - ego te absolvo ( лат.- я прощаю тебе грехи.)
Но место и впрямь было замечательным. Здание располагалось на невысоком холме, с противоположной от главного входа стороны начинался живописный спуск к реке Ха-Яркон. Окружающий дом старый парк, хоть и выглядел изрядно запущенным, всё же смог сохранить былое величие. Чёрные пики елей, шеренгой вытянувшихся по обе стороны подъездной аллеи, резко контрастировали с оранжево-красными клёнами перед фасадом, пологий холм напротив правого флигеля почти до подножия зарос кумаником (кустарник семейства розоцветных). Правда, было хорошо заметно, что кусты вдоль дорожек не подстригали уже многие годы, а из скамеек сохранились целыми только те, что стояли в прямой видимости от входа. Но зато, таким образом, создавался не передаваемый более ничем колорит запущенного дворянского гнезда где-нибудь в Англии.
Припарковав свой «кадиллак» напоминающий «роллс-ройс», страдающий геморроем, Габи подошёл к проржавевшей ограде и толкнул низенькую калитку. Старые, насквозь прогнившие петли хрустнули и затрещали, словно поленья, брошенные в костёр. Однако калитка всё же открылась.
Габи сокрушённо покачал головой и направился к дому по истёртой каменой дорожке.


Обрушившийся, невесть откуда взявшийся ветер, протяжно и угрожающе завыл. Деревья задрожали отего порыва и зашелестели полуоблетевшими кронами. В душе у Габи неприятно заныло, словно от предчувствия страшной опасности.
В следующий момент ветер снова взвыл и, как кнутом, хлестнул парня по лицу. Воздух наполнился тихими зловещими голосами:
- На-а-шшшш! На-а-шшшш!
Габи вздрогнул и зябко поёжился. Сердце у него сжалось, а по спине побежали мурашки.
Остаток пути Габи проделал ускоренным шагом. Влетев по лестнице под навес он нажал кнопку звонка.
В то же мгновение оглушительно взревел гром, заставив задрожать стёкла огромного дома. Крупные капли дождя сплошной стеной накрыли землю. Вода принесла странный запах давно замоченного, но ещё не выстиранного белья.
Габи оглянулся назад, чтобы посмотреть на оставленный автомобиль и не увидел, как открылась входная дверь. Она лишь тихо скрипнула, её мёртвый зёв приоткрыл черноту - черноту, где таилось нечто шерстистое, с острыми зубами, пахнущее кровью и гнилью. Внезапно Габи почувствовал, как к его шее прикоснулись чьи-то холодные костлявые руки и втянули во внутрь...


Дождь лил не переставая, словно непроходимая стена, от которой так и веяло каким-то враждебным холодком. Габи прикрыл голову курткой и бежал, бежал по бесконечному саду. Каменая дорожка извивалась, заворачивалась, изгибалась "восьмёркой" и ей не было конца.
Габи бежал до тех пор, пока его лёгкие не начали пылать, а ноги одеревенели и перестали ему повиноваться. Когда до спасительного крыльца оставалось совсем немного, из-за ближайшего дерева выглянул безобразный старик. Кошмарные красные прыщи размером с чайное блюдце покрывали его подбородок, шею и руки. Чирьи поменьше покрывали щёки и лоб, нос был усыпан крупными угрями с чёрными головками. Желтоватый гной сочился между этими буграми всех размеров, кое-где вытекала струйками кровь. Глаза его были совершенно мёртвыми, как у восставшего из гроба трупа.
Старик открыл рот и прошипел своим протухшим голосом:
- Да очнитесь вы! Вот, чёртово дерьмо! Очнитесь!


Габи открыл глаза и судорожно глотнул спёртый воздух.
- Какого хрена, в конце-то концов, как говаривал Моше Даян, - радостно пробормотал он, но старик действительно стоял рядом и ожесточённо тряс его за плечо.
Это был пухлый человек лет пятидесяти. Толстые щёки лоснились от тщательного употребления хорошего мыла. На нём болтались мятые брюки, потёртые и мешковатые. Его карие влажные глаза были, казалось, постоянно обращены в прошлое, в них отражалась тоска по ушедшему времени. Дыхание его было напряжённое, с подкашливанием, как у астматика.
Увидев, что Габи пришёл в себя, старик хихикнул, словно водил ржавым гвоздём взад-вперёд по стеклу, и потёр сухие руки. Молодой человек потряс головой, но наваждение не исчезло. Старик действительно имел место быть и даже протягивал рюмку коньяку.
- Ну и напугали же вы меня, - заскрипел он.
- Что... Что это было? - выдавил из себя Габи.
Его пальцы сжались в кулак. Нижняя губа отвисла. Он стал похож на описавшегося младенца.
- Я же не знал, что вы так испугаетесь, - стал оправдываться старик. - На улице дождь хлещет как из ведра, я и подумал, что в доме-то будет значительно лучше, и втащил вас.
- Так значит, это были вы? - спросил Габи, начиная немного успокаиваться.
- Конечно же. Кто ещё-то?
- А мне показалось, что какой-то мертвец хочет затащить меня к себе в склеп.
- Нет, - улыбнулся старик, - тут нет никаких засранных мертвецов, - и тут же громко пукнул. - Кроме меня, конечно.
Он предложил ещё рюмку коньяку. Габи не отказался.
- Вы, собственно говоря, как здесь оказались? - поинтересовался старик.
- Ах ты, сука! - Габи выразительно хлопнул ладонью себя по лбу. - Совсем из головы вылетело! Я же по объявлению.
- По какому объявлению?
Выражение лица старика стало таким, будто его пыльным мешком по голове огрели. Габи усомнился в своих умственных способностях - а был ли мальчик? - то есть объявление?
Старик принял из рук молодого человека газетную вырезку, и некоторое время внимательно изучал её. Потом совершенно серъёзно спросил:
- Может быть, поищете что-нибудь другое?
- Что вы! Что вы! - испуганно замахал руками Габи. - Если я вернусь ни с чем, мне просто оторвут голову и засунут её в мою же задницу!
- Ладно, - проговорил старик, после небольшой паузы, - везите свою жену, тогда и поговорим обо всём.
- Я бы только хотел... - попытался, было сказать Габи.
- Завтра, всё завтра, - пробурчал хозяин и бесцеременно вытолкнул молодого человека наружу.
Грохнула металлическая дверь, щёлкнул внутренний замок и всё стихло.
Габи недоумённо озирался по сторонам, ещё не совсем придя в себя от «гостеприимства» хозяина и ощущая себя куском дерьма. Дождь продолжал хлестать, но его стена немного поредела.
- Да, господин... Господин ... - пробурчал Габи, натягивая куртку на голову. - Вот ведь редкостный ублюдок этот старик, он даже не представился! Ну, да хрен с ним. Надеюсь, он умрёт от рака в какой-нибудь Богом забытой дыре, где неизвестен морфий!
Габи прикинул расстояние до спасительной машины и стремительно рванулся вперёд. Однако он словно бы увяз в этом дожде. Холодная вода лезла за шиворот, находя невидимые лазейки, попадала в нос, в рот. Дыхание обжигало лёгкие, как горячая жидкость. Тело еле двигалось в плотных струях.
Всё же, каким-то чудом, ему удалось добраться до ограды и перемахнуть через калитку. Вернее, перевалиться через неё. Сил осталось ровно на это. Казалось, все мышцы были полны битого стекла.
Здесь Габи ждала новая непонятная ситуация. Всё тело вновь покрылось мурашками, холодный пот потёк со лба, и он почувствовал себя на грани сумасшествия.
На улице никакого дождя не было и в помине. Солнце, круглое и багровое, висело над горизонтом, напоминая баскетбольный мяч, окрашенный кровью.
Способности размышлять и анализировать странную ситуацию уже не осталось. Габи с трудом добрался до автомобиля, немного отдышался после бешеной гонки и вернулся домой.


Габи Коэн тихо закипал.
Он начинал ненавидеть свою жену примерно так же, как арабы ненавидят еврейскую нацию, и, вероятно, будь он председателем суда, то с удовольствием приговорил бы Лею к смертной казни, если бы она попалась на мелкой краже в супермаркете. По всей видимости, она собиралась взять с собой весь гардероб. Габи с ужасом смотрел на всё это нагромаждение чемоданов и сумок.
- Неужели ты всё это возьмёшь с собой? - поинтересовался он.
- Да, - ответила Лея с вызовом подбоченясь. - А что, ты бы хотел чтобы я провела медовый месяц в чистом поле и с голой жопой?
- Ну что ты, - пошёл на попятную Габи. - Просто мне думается, что все эти вещи не влезут в автомобиль.
- Значит нужно купить другую машину, - заключила Лея и вернулась к упаковыванию вещей.
Вскоре ещё одна сумка пролетела через всё помещение и шлёпнулась в общую кучу, как дохлая крыса.


Уже по знакомой дороге Габи уверенно добрался до старинного дома, не дома, но и до собняка он не дотягивал. Габи развернул машину и припарковался поближе к чугунной калитке.
Лея повернулась к нему всем корпусом и внимательно посмотрела на мужа. Юбка приподнялась, и взору открылись прекрасные линии её бедра.
- Ну? - спросила Лея.
- Что, ну? - переспросил Габи.
- Ты мне всё рассказал?
- О чём?
- О своём разговоре со старым ублюдком с этой роскошной свалки?
- Естественно, - скис Габи. - Он велел приезжать с тобой, чтобы обговорить какие-то детали...
- Почему же твои руки дрожат, словно ты сидишь жопой в холодном кофе?
- Просто сказывается напряжение последних дней, - попробовал отговориться Габи.
Он поспешно выбрался из машины и нервно закурил.
- Я надеюсь, этот район спокойный? - продолжила свой допрос Лея, мгновенно оказавшись рядом с мужем.
Настойчивость, которой молодая женщина задавала вопросы, напоминала кружение мух над свежим трупом.
- Да, вещи можно оставить в машине, пока мы договоримся с хозяином, - кивнул головой Габи.
- Надеюсь, что их не сопрёт какой-нибудь задрюченный ворюга, - последнее слово всегда оставалось за женщиной.
Лея взяла Габи под руку, и супружеская чета направилась к дому. Лишь он ступил на отшлтфованные камни дорожки, необъяснимая и гнетущая тяжесть навалилась на плечи. Здравый смысл подсказывал - отказаться от этой безумной затеи пока ещё не поздно, но ноги продолжали нести тело вперёд.
Дом выростал впереди, покрытый кровавой пылью судьбы.
По голубому небу торжественно скользили пышные облака, и солнце вычерчивало повсюду длинные острые тени.
- А здесь довольно-таки мило, - прощебетала Лея, с любопытством поглядывая по сторонам. - Только вот сад немного запущен.
Постепенно тучи на небе сгущались, поднялся ветерок, набирающий силу, и кроны деревьев грозно задвигались. Габи был просто ошеломлён, непонятный ужас начал овладевать им, но он чувствовал, что необходимо довести эту игру до конца.
- Я что-то не слышала, что сегодня ожидается дождь, - озабоченно пробормотала Лея, прячась под навес.
Габи хотел что-то сказать, но в последний момент решил повременить с выводами.
Находиться под старым навесом во время дождя, было всё равно, что забраться в большой африканский там-там как раз в разгар ритуальных плясок. Габи поднял руку и надавил на кнопку звонка.
На сей раз дверь отворилась довольно-таки быстро, будто старик находился непосредственно за ней. Молодожёны без лишних приглашений вошли в дом.
- Добро пожаловать в мои аппартаменты, - осклабился старик, разведя руки в стороны, хотя лицо его было холоднее могильного камня.
- У вас здесь очень мило, - повторила Лея, морща нос от резкой смеси запахов плесени, гнили и крысиного помёта.
Жавшийся у дверей Габи наконец проговорил :
- Это моя жена...
Голубые глазки Леи яростно блестнули в его сторону и, казалось, могли бы вы сечь искры, будь на пути что-нибудь металлическое.
- У нас ещё будет время познакомиться, - опять усмехнулся старик, болезненно кривя лицо, будто хотел в сортир или у него болела селезёнка. - Пока осматривайтесь, привыкайте, а потом поговорим о делах.
Скрипнула входная дверь, дохнув в спину Габи прохладной дождливой погодой. Он сделал шаг в сторону, вообразив, что это кто-то ещё, кто живёт в этом огромном доме...
Но в комнату упорно никто не проходил.
Габи резко развернулся.
Страх навалился на него, как холодная перина. Как безнадёжное предчувствие смерти. Все многочисленные вещи из багажника автомобиля непостижимым образом находились уже здесь.
Габи хотел поинтересоваться у старика, но тот опередил молодого человека:
- Я вижу, вы не намерены выслушивать бредни старого маразматика. Так что прошу к столу.
Когда все расселись за огромным обеденным столом, на мгновение воцарила странная тишина. Казалось, что пустые коридоры дома зазвенели от неё.
В течение этого мгновения глаза старика были устремлены на молодых. Красные и воспалённые. Из уголков сочилась какая-то жидкость. Казалось, что хозяин плачет клеем.
- Начнём с того, - наконец сообщил старик, - что у меня к вам есть небольшое условие...
- Очень интересно, - вызывающе откликнулась Лея.
Её грудь яростно вздымалась под белыми чашечками блузки. Габи попытался урезонить жену, положив руку ей на колено под столом.
- Отстань, урод, - зло зашипела она.
- Я предоставляю вам свой дом в полное распоряжение, - продолжил старик, не обращая внимания на перепалку между супругами. - Вот ключи... ( На белоснежную скатерть легла внушительная связка). Но большая просьба, ни под каким предлогом не покидайте приусадебный участок...
- Может быть, мы и пукнуть не смеем без вашего позволения? - вспыхнула Лея.
Она никогда не любила просьб, отдаваемых в приказном порядке. Её охватила такая злость, что желудок стянуло тугим, ноющим узлом. На ум стали приходить самые грубые словечки, сбегаться, как толпа зевак на место катастрофы...
- Я повторяю, - терпеливо сказал старик, придавив девушку мрачным взглядом. - Ни под каким предлогом не покидать пределы сада. В противном случае может случиться непоправимое.
- Но как же мы будем покупать продукты? - пролепетала Лея.
Весь запал её куда-то исчез. Волна страха накатила на неё.
- Вам ничего не придётся покупать, - успокоил её старик. - Все необходимые продукты вы сможете найти в подвале. Лестница в конце коридора, возле кухни.
- Как вас зовут? - наконец вставил свою реплику Габи.
- Зовите меня просто Саймон.
- На какое время вы предоставляете своё жилище, пердун старый? - деловито спросила Лея.
Она уже пришла в себя после лёгкого шока и говорила с таким изяществом, что в её устах даже ругательства звучали красиво.
- Сегодня шестнадцатое июня, - задумался Саймон. - Значит, шестнадцатого июля я приду за ключами.
- А разве вы будете жить не здесь? - с тревогой спросил Габи.
Ему было неудобно за бестактность жены. К тому же, как ему показалось, глаза Саймона стали вдруг похожи на глаза бездомного или осиротевшего человека.
- Я предпочитаю не мешать своим постояльцам.
- И какова же плата за всё... Это? - поинтересовалась Лея, обведя вокруг себя руками.
- Вопрос об оплате, - мгновенно откликнулся Саймон, - я бы хотел оставить открытым. Пока.
В воздухе повисло тягостное молчание, граничащее с оцепенением. Если бы дом сейчас внезапно провалился сквозь землю, подумал Габи, мы, скорее всего, узнали бы об этом из завтрашних газет.
Саймон медлено поднялся и направился к выходу. Перед дверью он остановился, оглянулся через плечо и сказал:
- Желаю вам приятно провести медовый месяц.
Габи показалось, что на лице старика мелькнул страшный оскал и невероятная ярость в покрасневших глазах. Поэтому он испуганно-поспешно выпалил :
- Куда же вы? Ведь дождь...
- Плевать, - отмахнулся Саймон и вышел наружу.
Хлопнула входная дверь, и в воздухе повисла какая-то тревога.
В груди у Габи снова возникло ощущение удушья. Ощущение, что сердце вместо крови нагнетает воздух. Но кроме боли в груди и смятения он чувствовал ещё и испуг. С уходом этого странного старика растворилась ниточка, связывающая этот дом с внешним миром.


Пока Габи разбирал и распаковывал многочисленные узлы и сумки, Лея ни на мгновение не прекращала зудеть:
- Какой ты у меня всё-таки кретин, мать твою так!
- Почему же? - удивился он.
Габи даже перестал возиться со шмотками и посмотрел на жену.
- Вместо того, чтобы проявить инициативу, жилку делового человека, поговорить с этим старым говнюком о деньгах, обо всех деталях и нюансах нашего пребывания в этом доме, ты вместо этого занимаешься онанизмом.
- Но я только хотел... - попробовал оправдаться Габи.
- У тебя на все случаи найдётся отговорка, - отмахнулась Лея. - Обо всём только я должна думать!
"Глупая сучка. Всё, что ты умеешь, - это скалить зубы и вертеть задом!"
- Для меня остаётся странным тот факт, - сказал Габи вслух, - что наши вещи из машины каким-то образом переместились в дом.
- Ничего удивительного в этом нет, - отрезала Лея. - Пока мы чесали языками, старик проявил иннициативу. Вероятно, у него есть какие-то помощники.
- Но я не видел, чтобы в дом кто-то входил.
- Да ты дальше своего носа, засранец скрёбаный, ничего не видишь, - отмахнулась Лея. - Начитаешься всякого дерьма собачьего, а потом становишься одним из многих дураков, у которых вместо мозгов - дерьмо жидкое.
Габи пожал плечами и ничего не ответил.
Он распаковал последний узел и вышел из спальни. У него возникла мысль посетить подвальное помещение и оценить доброту Саймона.
- Ты куда, мать твою, направился? - поинтересовалась Лея, отловив мужа уже в коридоре.
- Хочу провести ревизию наших запасов.
- Смотри, не напейся там, как сволочь, - строго наказала жена. - Я пока приму ванну и прилягу. Сучий денёк выдался.
Габи утвердительно мотнул головой,
( Вшивая блевотина!)
и направился к лестнице.


Старик не обманул.
Подвальное помещение было необычайно огромное и, очевидно, занимало площадь всего дома. Непонятно каким образом, в подвале стоял чертовский холод: стены покрывала белёсая изморозь, изо рта валил пар, ноги деревенели от прикосновения к промёрзшим каменным плитам. Но самое главное, здесь было полно продуктов.
Некоторое время Габи бродил среди нагромаждений ящиков с консервами, морожеными фруктами, спиртными и прохладительными напитками. Лицо у него в это время было почему-то безумным и одновременно алчным, его глаза, казалось, искали чего-то, чего здесь недоставало.
Наконец он прихватил из ящика бутылку виски и двинулся в обратную сторону.
Габи казалось, что он идёт правильно по этому искусственному лабиринту. Но, повернув налево он наткнулся на стелаж с брикетами декстрозы.(*)



- Что за ублюдство! - вырвалось у Габи.
В это же время он вздрогнул всем телом. Ему показалось, что за спиной что-то прошуршало и ушей коснулся издевательский смешок. Габи резко обернулся, но в проходе никого не было.
Он попытался вспомнить для подходящей ситуации какую-нибудь молитву. Потом плюнул через левое плечо и направился в обратную сторону.
Теперь уже явственно чувствовалось, что в подвале присутствовал кто-то ещё. Воздух постепенно сгущался, в нём явно угадывалась пульсация, вибрация какой-то посторонней энергии.
Слышались лёгкие шаги, шуршание одежды, какие-то смешки и приглушённые голоса. Несколько раз Габи чудились то повешенный с позеленевшей физиономией и высунутым языком, то какая-нибудь гадость под стелажом. Но все эти видения исчезали до того, как он пытался разглядеть всю эту мерзость получше.
Покружившись с полчаса Габи совершенно выбился из сил. Усталость невидимыми гирями повисла у него на ногах. Он сел на какой-то ящик, прислонившись спиной к коробкам.
Минут через пять Габи почувствовал, что начинает замерзать. Веки налились такой тяжестью, словно их залили бетоном.
Чтобы окончательно не превратиться в ледяную глыбу Габи откупорил прихваченную бутылку с виски и сделал значительный глоток. Через мгновение горячительная жидкость растеклась по застывшим жилам, неся долгожданное спасительное тепло. На лице появилось выражение, чрезвычайно напоминающее первый оргазм подростка.
Мысли Габи, после принятия спиртного, заработали значительно лучше. Он вскочил на ноги и вновь принялся кружить по закалдованному лабиринту из продуктов.


Ванная комната располагалась на втором этаже и была похожа на небольшую лужайку с бассейном посредине.
- А этот старик умеет жить, - восхищённо проговорила Лея, но тут же сморщила свой носик; она разглядела в дальнем углу зелёной площадки, среди использованных презервативов и фантиков от жвачки, мирно лежащую дохлую крысу. - Он что, засранец, трахался в этом бассейне?
Лея обнажилась и критически оглядела себя. Что ж, груди хоть и большие, но упругие. А вот мышцы живота, быть может, чуть-чуть вялые.
Она перешагнула через край бассейна и погрузилась в тёплую воду.
- Интересно, - пробурчала девушка. - У этой старой манды есть наследники или нет?..
Лея не успела, как следует обмозговать эту интересную мысль. В центре бассейна вода забурлила, заклокотала и окрасилась в кроваво-красный цвет. Выпучив глаза Лея, непонимающе смотрела на всё происходящее.
Неожидано она почувствовала, как что-то легко коснулось её левого бедра, слегка прошлось между ног, пошевелило растительность и погладило ей живот. Лея завизжала, стремительно выскочила из бассейна и бросилась в смежную спальню. Здесь она забралась под простынь и забилась в самый дальний угол.
Через открытые двери она с ужасом наблюдала, что творится в ванной комнате.
Вода в бассейне продолжала бурлить и пениться, выплёскиваясь через край прямо на пол. И, наконец, из недр вод вынырнуло что-то огромное, бесформенное, чёрного цвета.
Раскрылась кровавая пасть, как рана, обнажая надгробия зубов, торчащих из голых дёсен. Хохот, похожий на вопль, или вопль, похожий на хохот, вырвался наружу.
Лея пронзительно вскрикнула и накрылась простынью с головой, с ужасом ожидая скорейшей развязки. Спазм схватил живот изнутри; ей показалось, что рвоты не избежать.
Что-то загромыхало в комнате, прокатилось по полу. Лея сжалась в комок, когда тяжёлые шаги раздались совсем рядом. Кто-то натуженно сопел, а потом плашмя упал поперёк кровати.
Кричать уже не было сил. Простынь сползла с глаз. В последнее мгновение, перед тем, как окончательно лишиться чувств, Лея увидела на постеле... своего пьяного мужа.
Губы растянуты в разные стороны в глупой ухмылке, язык вывалился изо рта...


Габи проснулся глубокой ночью на полу и долгое время никак не мог сообразить, где же он находится. Голова трещала неимоверно; во рту был неприятный привкус, будто там ночевал полк конной полиции, и Габи пришлось всю ночь сосать железные шпоры. Желудок был словно набит булыжниками, и в нём препогано урчало. Ему казалось, что у него отбиты все внутренности, а тело нестерпимо ныло, словно его хорошенько отделали дубинкой.
Габи пошарил возле себя, обнаружил бутылку с остатками виски и допил её. Шум в голове постепенно затих, и вообще улучшилось общее состояние.
Он встал на четвереньки и добрался до кровати, где мерно посапывала Лея. При свете полной луны, заглядывающей в окно, как белый выпученный глаз мертвеца, Габи удивлённо обнаружил, что жена абсолютно голая. Он увидел соблазнительные упругие груди и почувствовал твёрдый, как камень, член начал распирать ему штаны.
Где-то в глубине души ворочалась ревность. Габи решительно толкнул Лею в плечо.
- А?.. Что?.. - встрепенулась она, вскакивая с ложа.
- В чём дело, любовь моя? - сердито нахмурился Габи. - Ты, почему голая?
- Поцелуй меня в задницу! - презрительно фыркнула Лея. - Я его тут жду, а он нажрался где-то и допрос мне учиняет. Подонок грёбаный!
Габи виновато понурил голову и вертел в руках полупустую бутылку. Он хотел что-то сказать в своё оправдание, но все слова куда-то подевались.
- Если так будет продолжаться и дальше, то никакого медового месяца у нас просто не получится...
Неожидано дом потряс душераздирающий вопль, нарастая, октава за октавой, пока не замер на верхней точке регистра. После чего стал снижаться до басового звука, напоминающего жужжание громадного шмеля.
- О, Господи! - простонала Лея и с головой зарылась в подушку. - Похоже, мы в заднице!
- Что это? - прошептал Габи.
- Старая болтливая стерва ничего не сказала нам о том, что дом напичкан привидениями, - глухо отозвалась Лея из-под простыни.
- Сейчас я всё выясню, - сказал Габи, и решительной пошатывающейся походкой направился к двери.
- Не надо! - воскликнула Лея. - Не оставляй меня одну! Мне страшно!
- Самое лучшее, что можно сделать с плохим днём, - глубокомысленно изрёк Габи, - это покончить с ним. Ложись и спи, я скоро буду.
Он вышел из спальни и поплёлся вдоль коридора. Если бы не слабый отсвет ночника, выползавший из-за спины, в доме царила абсолютная темень. Хмель окончательно выветрился из головы, и Габи пожалел, что так опрометчиво поступил.
"Самый большой болван из всех, созданных Богом", - ругал он себя.
Но гордость и чувство собственного достоинства не давали ему сбежать обратно в спальню.
Подгнивший деревянный пол прогибался под тяжёлой поступью Габи. Он скрипел на разные голоса, заставляя молодого человека вздрагивать на каждом шагу. Не дойдя нескольких метров до лестницы, ведущей на первый этаж Габи остановился. На фоне окна, освещённого полной луной, чётко обозначился чей-то чёрный силуэт.
- Эй, что там за шлюха на горизонте? - мгновенно охрипшим голосом спросил Габи.
Фигура медленно повернулась к нему, сверкнув жёлтыми глазами, и, так же медлено, двинулась в его сторону. Волосы на голове неизвестного стояли дыбом, из его глотки вырывалось хриплое ледяное дыхание, дикие глаза, смеясь, обещали скорую смерть и крики, которых никто не услышит.
Габи издал сдавленный стон и стремглав повернул обратно, уже нисколько не заботясь о своей репутации. Влетев в спальню, он с грохотом захлопнул дверь и подпёр её тумбочкой.
До самого утра просидели Габи и Лея, в обнимку не смыкая глаз, ожидая чего угодно. За это время они решили, что они ближайшие родственники Иисуса Христа.
А в коридоре что-то ухало, громыхало, визжало и свистело. Кто-то громко топал и пытался выломать дверь спальни. К счастью старое дерево достойно выдержало это испытание. Время от времени по дому проносился долгий, полный ужаса вопль. Так, наверное, кричит женщина в агонии...
Казалось, что здесь сегодня ночью собралась вся нечисть и учинила шабаш.


- Всё! С меня хватит! - воскликнула Лея. - Ноги моей здесь больше не будет!
- Но послушай, дорогая... - попробовал урезонить её Габи.
- Ничего не хочу слушать! Или ты хочешь увидить меня в следующий раз, когда я буду в длинном ящике с шёлковой подушечкой под головой?
- Что ты такое говоришь?!
- Сейчас же уезжаем отсюда! От этого дома воняет, как от целого ящика тухлых яиц!
- А вещи? - спросил Габи, пытаясь оттянуть неизбежный момент отъезда.
Ему всё же хотелось разгадать загадку этого необычного дома.
- Плевать на все вещи, - отмахнулась Лея; она была настроена решительно и отвергала все попытки мужа. - У меня этих шмоток больше, чем было в твоей жизни оргазмов!
Габи ничего не оставалось делать, как последовать за женой.


Сад встретил супругов необычайной тишиной. Ни ветерка, ни малейшего шороха не доносилось до слуха. Даже многочисленные птичьи стаи притихли.
Габи почувствовал какую-то леденящую, гнетущую тревогу. Острыми осколками льда она вошла в его тело, сконцентрировалась и поползла вверх, замерев в горле. Он понял, что сейчас должно что-то произойти.
И действительно ...
Пройдя половину пути супруги, почувствовали лёгкое головокружение. Словно окружающий мир перевернулся и занял исходное положение. Габи глупо заморгал и увидел, что впереди находится дом, из которого они только что вышли, а спасительная калитка - за спиной.
Лея судорожно вцепилась ему в локоть и прошептала:
- Замечательный трюк - куча дерьма и всё на нашу голову.
- Попробуем ещё раз, - отозвался он.
Супруги развернулись на сто восемьдесят градусов и предприняли новую попытку.
Однако через несколько метров всё повторилось. Заколдованый дом не хотел отпускать своих "гостей".
Лея обессиленно опустилась на жёсткий гравий дорожки. Лицо её расползлось, как тряпка, и она стала беззвучно плакать.
- Скажи, что я заснула и мне просто приснился этот пидорестический дом, - сквозь слёзы проговорила она.
Габи с неприязнью покосился на свою "лучшую половину". Сейчас у неё было сморщенное, измученное лицо. В жёлтых глазах светилась тоска. И страх.
( Проклятая шлюха!)
- Вставай, - произнёс он вслух.
- Зачем? - всхлипывая, спросила Лея.
- Ты так и собираешься здесь сидеть?
- Делай со мной что хочешь, но в дом я не пойду! - сообщила она и показала мужу средний палец.
- И будешь мокнуть под дождём?
- Нет же никакого дождя...
Когда они покидали пределы дома, ярко светило солнце, но сейчас оно спряталось за тучи и небо окончательно нахмурилось. Последнии слова Леи заглушил удар грома и на них обрушился поток воды.
Габи схватил жену за руку, силой заставил подняться на ноги и потащил к дому. Но на пороге силы опять покинули Лею. Она обмякла и села.
Женщина была в шортах, одна штанина поползла по шву, что
стали видны жёлтые трусики.
( Сука неопрятная!)
Пока Габи раздумывал, ударить жену или нет, ему помогла природа. Упругие струи усилили свой напор и изменили направление. Теперь вода попадала и под спасительный козырёк крыльца.
Габи взялся за ручку, отворил дверь и втащил упирающуюся Лею в дом.


Шабаш, очевидно, был в самом разгаре. Из гостиной слышалась лёгкая музыка, шуршание одежды, шарканье ног и приглушённые голоса. Однако весёлые танцевальные мелодии не могли скрыть тот факт, что из динамиков доносилось не что иное, как похоронный марш.
- Кровопийцы грёбаные, - простонала Лея и обессиленно сползла на пол.
Вооружившись тяжёлой кочергой из камина Габи решительно направился к закрытой двери. Лишь на мгновение он задержался, а затем стремительно распахнул обе створки.
Гостиная была наполнена множеством людей в белых одеяниях. Все они кружились в лёгком вальсе под громкие звуки музыки. Габи опустил своё орудие, понимая, что оно бессильно против призрачных фигурок.
По рядам танцующих прошёлся "ветерок", и все они ринулись на Габи. Он даже не догадался посторониться и лишь боязливо прикрыл глаза в ожидании, что его сметут, растопчут, разорвут на мелкие части.
Страшная судорога свела его лицо в уродливую гримасу, глаза вылезли из орбит, рот растянулся в беззвучном вопле. Сверлящая боль вонзилась ему в сердце, и Габи задохнулся в смертельной муке, стараясь поймать непослушными губами хотя бы глоток воздуха.
И всё исчезло.
Будто ничего и не было.
Габи вздохнул полной грудью, прислушиваясь к себе. Горло было будто обвито мягкой тканью. Слюна свернулась тугим комком. Он судорожно глотнул и обвёл взглядом помещение. Всё находилось на своих местах, словно бы и не было никакой шумной компании.
Развернувшись, Габи направился обратно и на пороге остановился, схватившись за косяк двери, чтобы не упасть. Живот скрутило, словно тонкая игла начала прощупывать очертания желудка.
Леи в коридоре не было!
- А-а-а!!! - Габи издал душераздирающий крик.
Кочерга в его руках обрела необычайную силу, превратившись в грозное оружие.
- Поцелуйте меня в задницу!
Словно бесноватый Габи носился по дому, круша всё на своём пути.
- Хочешь дерьмеца попробовать?
Осколки стекла брызгали во все стороны, деревянные перегородки трещали под мощными ударами.
- А ну, куси меня за зад!
Расколотив в щепки попавшуюся по пути закрытую дверь Габи неожидано очутился в небольшой чистенькой комнате. Всю стену занимали множество телевизионных экранов, расположенных за хитроумным пультом.
Оказавшись перед таким скоплением электроники Габи растерялся и не сразу обратил внимание на вращающееся кресло, в котором кто-то восседал.
- Кто здесь? - спросил Габи, не выпуская своего оружия из рук.
- Ваш старый знакомый, - раздался скрипучий смех.
Кресло повернулось вокруг своей оси, и Габи увидел перед собой Саймона - хозяина дома.
- Вы? - только и смог выдавить из себя Габи.
- Да, это я, - снова улыбнулся старик, его язык вывалился изо рта розовой тряпкой. - Вас это немного удивляет?
Спросить так - всё равно, что сказать, будто Гавайи - это такое место, где не нужно носить пальто.
- Ах ты, сволочь, сукин сын! - тихо закипал Габи, окидывая взглядом экраны и пульт. - Дерьмо вонючее!
- Я сейчас всё объясню, - успокоил его старик. - Присядьте.
Лицо - гнилое яблоко. Лоб изрезан глубокими морщинами, губы потрескались и запеклись, глаза глубоко запали. Эдакий Бэггинс*.
Но Габи уже понял, что с этим псом лучше не шутить, если не хочешь остаток жизни проходить с пришитой задницей. Поэтому он подчинился тихому приказу и опустился на жёсткую табуретку.
- Вы когда-нибудь были в Диснейленде? - поинтересовался Саймон.
- Давно. Но какое отношение всё это имеет?..
- Самое прямое! Там есть такой аттракцион "Зачарованный замок". Вот я и решил превратить своё жилище в своего рода живой эксперимент. При помощи электроники и системы зеркал я воссоздаю прообразы привидений, вампиров и мертвецов и отправляю их бродить по дому.
- Так значит все эти ужасы не настоящие? - наконец сообразил Габи.
- Конечно же! - усмехнулся старик. - Это всего лишь объемное кино!
- Ах ты, старый козёл! - зловеще сказал Габи. - Так ты ищешь простачков, чтобы пощекотать им нервы, а заодно и самому удовлетвориться?!
- Подождите, - поднялся старик на ноги. - Я сейчас всё объясню!..
- Замолкни, мать твою! - рявкнул Габи. - Я тебя, пидор вонючий, к едрёной матери пришью!..
Габи обнаружил, что до сих пор сжимает в руках каминную кочергу. Словно ужаленный он вскочил на ноги и бросился на Саймона.
Не смотря на свой преклонный возраст, тот проявил необычайную прыть и отскочил к стене. Тяжёлое орудие опустилось на спинку кресла, сплющив его.
Вновь подняв кочергу Габи опять пошёл в атаку.
- Постойте, - не на шутку перепугался старик, стараясь спиной попасть в проём двери. - Давайте спокойно поговорим...
- Жопа! Говна кусок ! Мне не о чем с тобой разговаривать, хрен старый, - отозвался Габи.
Разгадав замысел противника он отогнал его обратно к пульту.
Железное орудие ещё раз попыталось настигнуть старика, но попало на край пульта. Брызнули разноцветные искры, экраны несколько раз мигнули и погасли. Запахло чем-то горелым.
- Что вы наделали?! - воскликнул Саймон, схватившись за голову.
Видя, что противник замешкался, Габи поднял кочергу и не промахнулся. Череп старика издал хлюпающе-крякающий звук и Саймон растянулся на полу.
Габи посмотрел на творение своих рук. Старик предстал перед ним с наполовину снесённым черепом, в рубашке, покрытой кашицей из крови и мозга.
Кочерга выпала из рук и Габи устало опустился на табурет. В ногах и руках появилась противная слабость, к горлу подкатил тошнотворный комок.
Хватаясь за стену Габи спустился с чердака и прислонился лбом к огромному зеркалу в коридоре.
Холодная полированная поверхность стекла остудила воспалённый мозг Габи. Беспорядочные мысли вернулись в своё обычное русло. Он достал из кармана сигареты, закурил и прошёл в гостиную.


Бильбо Бэггинс - главный герой популярной повести Дж. Р.Р.Толкина "Хоббит".



По мере того, как сигаретный дым успокаивал его нервную систему, как степной пожар его привычные мысли и ощущения неожидано возросли. Габи пытался сосредоточиться на думах о жене, но что-то ему мешало. Наконец он сообразил - дом погрузился в мёртвую тишину.
- Твою мать, - пробурчал Габи. - Где же Лея?
Он хотел, было подняться, чтобы отправиться на её поиски, но словно приклеился к стулу.
Противоположная стена вспухла и с треском лопнула, обдав Габи мелкой пылью и щепками. В образовавшемся проломе возникла огромная зелёная голова на скелетообразной шее. На безобразной, покрытой буграми и отростками морде, красным огнём светились кровожадные глаза. На подбородок из уголков рта сползала желтоватая слюна.
Чудовищная голова распахнула свою пасть и из неё пахнуло неописуемым запахом, диким и мёртвым. От неожиданности Габи подскочил на стуле и пукнул.
- Спасибо тебе, - раздался замогильный рык. - Ты уничтожил оптическую ловушку, держащую нас в плену у этого сумасшедшего... Теперь мы свободны и ты можешь нам приказывать...
- Ч-ч-что при-и-иказывать? - заикаясь, выдавил из себя Габи.
- Мы можем исполнить одну твою просьбу или желание...
- Где Лея?
- Она находится у себя дома и спокойно спит...
- Почему дома?
- Мы специально отправили её отсюда... Иначе бы ты не смог убить ЕГО и освободить НАС...
- Подождите, мне нужно подумать, - пробормотал Габи.
Он схватился обеими руками за голову, но «собоседник» настойчиво навязывал свою волю:
- Сосредоточься!.. Ты, наверное, хочешь, чтобы мы открыли калитку сада и отпустили тебя домой?!..
- Да, да, именно этого я и хочу! - выпалил Габи.
Он чувствовал, что его собственная голова разваливается на кусочки.
В тот же миг по дому пронёсся, будто многочисленный вздох облегчения. Неведомая сила подхватила Габи и понесла вперёд. Мимо пролетели гостиная, коридор, дорожка сада.
Гонка прекратилась только лишь перед невысокой калиткой, - выход из этого проклятого дома.
Габи очнулся тогда, когда почувствовал на своих ладонях прохладу металлической решётки. Со страшным скрипом калитка дёрнулась и стала медлено приоткрывать свой мёртвый зёв сантиментр за сантиментром.
Лавина воспоминаний, с таким тщением закапываемая в самые недра сознания, вдруг обрушилась на него. Всплыли предостерегающие слова Саймона:
"Нельзя допустить, чтобы открылась калитка, иначе может произойти непоправимая беда..."
Теперь до Габи дошёл смысл этого предупреждения. Он хотел остановиться, но руки уже не подчинялись ему и продолжали начатое.
Вместе с тем он почувствовал, как сильнейший ветер ударил в спину, заставив содрогнуться всем телом. Габи ощутил холодные прикосновения мертвецов и вурдалаков, хотя никого и не видел.
Ветер стих так же неожиданно, как и возник. Красное солнце живым шаром зависло на небе, разбрасывая вокруг длинные разноцветные тени. Был исход субботы и никто, кроме бессильно стоявшего у калитки Габи, не знал, что завтра для большинства не будет.




Январь, апрель 1991,2001,2002

ЗЛО ПОД ЛУНОЙ

В современной науке существует целое направление относительно того, что все люди делятся на две категории: на охотников и на их жертв. С первыми все более или менее ясно; у людей, относящихся ко второй категории, на роду написано, что им суждено стать жертвой в тех или иных обстоятельствах. Они как магнит притягивают на свою голову несчастья, неудачи и прочее. Они бессильны перед железными тисками своей судьбы – как астероид, притянутый гравитацией огромной планеты и неумолимо стремящийся навстречу катастрофе.
Лиора считала себя именно жертвой, а не охотником и, наверное, поэтому, в свои двадцать два года, она возомнила себя глубоко несчастным человеком. Не то чтобы она была совсем пропащей, просто в жизни ей постоянно не везло.
Она родилась и выросла в глубоко верующей семье, где кроме нее воспитывалось еще семеро детей; в семье, лишенной тепла и любви, в котрой было уныло и холодно, как в ледяной арктичесой пещере.
Вечно кричащие сестры и братья; вечно беременная мать; вечно отсутствующий отец, поклоняющийся неизвестному Богу и замаливающий чужие грехи в местной синагоге, хотя в душе он с большим удовольствием посетил бы какой-нибудь стриптиз клуб, где танцовщицы с оголенной грудью дарят со сцены широкие тысячеваттные улыбки.
Еще в раннем детстве Лиора мечтала стать писательницей. И лежа в постели, в ее мозгу рож- далась феерия красок и образов. Но это были не любовные истории или рассказы о житие пророков.
Ее фантазия смаковала тему темноты и насилия, передавая с неподражаемым искусством – пере-
плетенные чернильно-черные силуэты и тени с лицами, обезображенными блестящими стальными лезвиями острых ножей и ножниц; с глазами, широко раскрытыми от ужаса; захудалая улочка с прячущимся за кремово-желтые тени уличных фонарей темными грозными фигурами с топорами, забрызганными чем-то непонятным; голые деревья с высохшими черными ветвями, под которыми расположился ворон с горящими глазами, взгромоз - дившийся на оскаленный череп…
Но вот два года назад Лиоре посчаст ливи - лось вытащить “выйгрышный билет” – она поступила в Тель-Авивский университет на факультет журналистики. Ее окружали подружки со сложными прическами и невообразимым гримом, которые вели себя так же шумно и потому были такими же неуместными в университете, как яркий крикливый попугай у постели умирающего раввина. На их фоне Лиора выглядела просто серенькой мышкой. Свое единственное “сокровище” бледную высокую грудь – она старательно скрывала под мешковатыми блузками, а длинные юбки прятали от посто- ронних глаз все остальное. Медные волосы обрамляли удлиненный овал лица с пухлыми бледными губами. На носу красовались огромные очки в роговой оправе, за которыми глаза казались двумя беспокойными зелеными рыбками в аквариуме.
После двух лет учебы пришла пора получить самостоятельное задание, и Лиора вспомнила, что в жизни-то ей не везет. Проректор по учебной части господин Ахим, похожий на Франкенштейна с похмелья, торжественно сообщил:
- Итак, дорогая Лиора, поздравляю вас с вашим первым самостоятельным заданием.
- Спасибо, - у нее был слегка грудной тембр голоса.
- Вам нужно будет отправиться в Ретамим.
- Почему же так далеко?- сникла Лиора.
- Вы молоды, красивы,(девушка густо покраснела, слившись цветом кожи со своими волосами) – для вас расстояние не должно быть проблемой.
- Просто я думала, что… может быть…
есть что-то поближе…
- Поближе конечно есть,- хитро улыбнулся господин Ахим. – Но неужели вам интересно писать о политиках, пытающихся объяснить, почему их застали в мотеле вдрызг пьяными в компании с голыми девицами школьного возраста?
- Я, право, не знаю…
- Ваше задание чрезвычайно интересно, - продолжал мягко давить проректор.- Есть
информация, что в окрестностях этого самого поселения орудует маньяк.
- Маньяк?
- Не волнуйтесь. Вам только нужно съез -
дить, расспросить кого следует, проявить журналисткое чутье и написать.
В этот день синоптики обещали дождь, кото -
рый, без сомнения, вызовет такие пробки, что сама преисподняя водителям покажется предпочтитель- нее магистрали номер двести двадцать два. Лиора садилась в автобус, когда небо, обложенное серо –черными грозовыми тучами, низко нависало над землей, обещая отдубасить землю дождем, мощ - ностью в одну мегатонну. И действительно, через
минут сорок пути начился дождь цвета расплав –
ленного серебра, который моментально смыл всю
остальную краску. Мир окрасился двадцатью, сорока, ста оттенками серого цвета,и не было даже молнии, которая бы осветила эту беспросветную
скучную и гнетущую картину.
Автобус, естественно, задержался, и до места
назначения Лиора добралась уже затемно. Сойдя на остановке, девушка недоуменно огляделась.
Улица была необычайно пустынна и темна. Близлежащие дома был погружены в какую-то странную тишину, давили своей тяжестью. Ощетинившись голыми обугленными ветками, похожими на антенны, огромные вековые деревья вдоль улицы будто собирали информацию о потенциальнойопасности, которая может угрожать благополучиютех, кто спал за кирпичными стенами этих домов.
- Неприятное местечко,- по спине Лиоры про бежал холодок.
Когда мучительное ожидание настолько напрягло нервы, что трудно было дышать, двигать-
ся, надеяться, на противоположной стороне зажегся опознавательный знак “ такси “. Из него вышел
высокий мужчина и направился к Лиоре неслышной мягкой походкой. Он двигался так, словно на голове
у него была корзина с яйцами.
- Черт, вот и маньяк,- пронеслось в голове,но тут же попыталась сама себя успокоить.- Дура, это же всего-навсего таксист!
- Ага,-снова ехидный голосок из подсознания
-именно такие обычно и подбрасывают тебе целую сумку собачьего дерьма!
Лиора не успела ничего придумать в свое оправдание, так как мужчина холодным мятным голосом осведомился:
- Вас куда-то подвести?
- Да,- воскликнула девушка и скороговоркой выпалила, чтобы заглушить свой панический страх: - Будте так любезны. Отвезите меня в какой- нибудь ближайший отель, где я могла бы поужи –
нать и переночевать.
- Нет проблем,-развел мужчина руками и повернул обратно. – Прошу.
Лиора подхватила свою дорожную сумку, перекинула через плечо и поспешила следом. Ей почему-то показалось, что мужчина решил посмеяться над ней – сядет в машину и умчится в ночь, но без неё.
Скрип двери вернул девушку к жизни. Все же чего-то опасаясь, она села на заднее сиденье и при тусклом внутреннем освещении кабины более внимательно рассмотрела своего спасителя.
Это был мужчина лет тридцати пяти с резкими чертами лица и узкими глазами-щелками; светлые подкрашенные волосы были зачесаны за уши и ниспадали на воротник желтого замшевого пиджака.
Сухая листва зашелестела по крыше и капоту автомобиля, напоминая скрежет когтей зверя, решившего проникнуть внутрь. С профессиональной небрежностью мужчина завел двигатель и автомобиль, как акула, вздымающая вокруг себя холодные потоки воды в ночном море, тронул-
ся по малоосвещенным улочкам города.
Поглядывая на свою попутчицу в зеркало заднего вида и представляя её всю: полную
грудь, плоский живот, длинные ноги красивой фор-мы – водитель поинтересовался:
- Что же могло занести такую красивую девушку в нашу глухомань?
- Вы находите меня красивой?- искренне удивилась Лиора.
- Я нахожу вашу улыбку и огонёк в глазах привлекательнее наготы целого взвода девятнад-
цатилетних девиц.
- Вы мне льстите,- ответила девушка, хотя даже такой грубый комплимент был ей приятен.
- Ничуть. Но вы не ответили на мой вопрос…
- Да так,- неопределённо пожала плечами Лиора.
К ней вернулось гнетущее состояние души. Воздух саона давил на неё своей тяжестью. Было почти так же жутко, как в ночном кошмарном сне
- В гости приехали?- продолжал допытываться водитель.
- Нет, я журналист и пишу…- нехотя выдавила из себя Лиора.
- А-а, понятно,- протянул он и тут же принялся развивать свою мысль.- Накропаете статейку, как “Дъявол – серийный убийца каждое полнолуние наводит ужас на жителей тихого провинциального городка.” Ну и, конечно, броский заголовок – “Зло под луной”.
- Что-то в этом роде, - откликнулась Лиора. Мысль ее лихорадочно заработала: “ Хотя этот урод и не внушает мне доверия, но несомненно он что-то должен знать.” Рука Лиоры скользнула в утробу сумки, нащупала диктофон “SONY “ и неза-метно включила его на запись. Затем она робко поинтересовалась:
- Как вы думаете, кто он, этот маньяк?
- Меня зовут Ави, крошка,- хохотнул водитель.- А тебя как?
- Это обязательно?
- Не беспокойся, я не собираюсь приставать к тебе или набиваться в ухажёры. Занятие любовью в корне отличается от потного секса в машине. Не люблю я эту глупость. Просто когда зна –
ешь имя собеседника, проще общаться, можно доверить ему что-то очень важное.
- Ну, а если проще… Меня зовут Лиора.
- Так вот, Лиора, никакой это не маньяк. Всё это сказки для маленьких девочек, чтобы удержать их дома возле маминых юбок.
- Не маньяк?
- Скажу тебе по-секрету, только я знаю,кто это!
- Кто же?- Лиора даже подалась вперёд.
- Оборотень! И сегодня как раз полнолуние. Его время!
- Ну и идиотские же у тебя шутки, Ави! –Лиора сердито откинулась на спинку сидения.
Ави довольно захохотал и включил радио. Внутреннее пространство кабины взорвалось звуками рок-н-ролла последних двадцати лет. Но Лиора, казалось, не слышала ничего. Её глаза были устремлены в ночное небо, кажущееся одним сплошным массивом чистого хрусталя с вкраплён –
ными звёздами, за которыми начинается огромное пространство темноты. И оттуда девушке ехидно улыбалась полная ржавая луна.
Через некоторое время такси внезапно остановилось и Ави торжественно произнёс:
- Вот и приехали.
- Ты уверен, что в этом отеле кто-нибудь
живёт? – недоумённо спросила Лиора, выбираясь наружу. Порывистый ветер гнал по тратуару мёртвые листья.
- Абсолютно,- заверил её Ави.
- Это что, твоя очередная шутка?- девушка
стояла перед одноэтажным домом со срезанной крышей, который выглядел, словно открывший свою огромную пасть бегемот. Его фасад был покрыт блестящими алюминиевыми листами, что де –
лало этот дом похожим на первые караваны 50-х годов.
-Ты полагаешь,что я смогу здесь поужинать?
- Ты – вряд ли,- усмехнулся мужчина.- А вот я – да!
Лиора услышала за своей спиной довольно-таки неприятный звук. Она резко обернулась и по-
ражённо застыла.
- О, Боже!
На неё медленно надвигался Ави. С такой же небрежностью, с какой он вёл автомобиль. Ави
поигрывал перед собой ножом. Лунный свет, отражаясь от полированного лезвия, холодными зайчи- ками прыгал по бледному лицу девушки.
- Может быть напоследок возмёшь у меня интервью?-осведомился Ави.- Интервью с оборотнем, а?
- Этого не может быть!-прошептала Лиора,не в силах отвести взгляд от поблескивающего лезвия
- Это невозможно!
Дорожная сумка соскользнула с плеча и больно ударила по ноге. Это вывело Лиору из ступора, и она стремительно метнулась вдоль кустов, ощетинившихся искривленными ветвями, похожими на зазубренные хитиновые конечности насекомых. Губы продолжали беззвучно шептать:
- Нет! Нет!
Она молила Бога, чтобы кто-нибудь выглянул из окна или попался навстречу. Хоть кто-нибудь кто смог бы её защитить. Но улица была девственно чиста и погружена во мрак. И Лиора знала, что в этом мраке за ней движется кто-то невероятно страшный и враждебный.
Шансов на спасение фактически не осталось.
Дыхание сбилось уже через несколько метров-( не нужно было начинать курить, как остальные дев –
чонки! )-босоножки на высоких каблуках тоже не давали развивать достаточную скорость-( дура, и чего не одела удобную спортивную обувь? ).
Сильная рука схватила Лиору за волосы, заставив её остановиться. Внутри всё похолодело, сердце замерло на самом высоком скачке. Хотелось закрыть глаза, но они не подчинялись. Всё внимание Лиоры было приковано к медленно опускающемуся ножу.
Лиора даже не поняла, что же произошло в следующее мгновение. Раздался звук, напомина-
ющий слабое шипение кобры. Рука с клинком дрогнула, хватка ослабла.
В горле стоял ком, сильные и частые удары сердца едва не душили девушку, но она всё же заставила себя оглянуться. Её захлестнула новая волна, но уже отвращения.
Чуть в стороне стоял полицейский и методично всаживал в Ави пулю за пулей. Они вырывали из тела куски плоти, разбрызгивая фонтанчики крови.
- Чёртов ублюдок,- без всяких эмоций сказал полицейский, убирая опустевший пистолет в кобу-
ру.- Он давно на это напрашивался… С вами всё в порядке?
- Не знаю,- пролепетала Лиора, принимая помощь стража порядка и поднимаясь с колен.
Добродушное, но волевое лицо полицейского, располагало к себе, и девушка почувствовала, как с неё спадает нервное напряжение. Она даже нашла приятным его широкий в форме луковицы нос, испещрённый большими капиллярами.
- Вы спасли меня от этого монстра,- благодарно пролепетала она, прильнув к этому большому человеку.- Кто он?
- Просто таксист,- пожал плечами полицейский.
- Но он называл себя оборотнем.
- Что?- захохотал защитник, запрокинув голову назад и обнажая большие крепкие зубы.- Это он-то оборотень?!
- Понимаете,- Лиора тоже робко улыбнулась. – Я журналистка и у меня задание…
- Понятно,- перебил её полицейский.- Но этот подонок всего лишь скверный шутник. К тому же он слишком много возомнил о своей персоне, что позволял безнаказанно размахивать ножом перед миленькими девушками.
- Спосибо,- зарделась Лиора; уже второй раз за сегодняшний вечер ей делали комплимент.- А как же все эти рассказы о жутких убийствах в вашем городе?
- Согласись, дорогая моя, что для такого маленького городка, как наш… - полицейский сделал паузу и чуть отстранился.- Два оборотня – это слишком много.
Лиора удивлённо подняла голову и надела очки, которые минуту назад сняла, чтобы скрыть своё смущение.
Поры на носу полицейского стали больше, из них стремительно полезла жёсткая щетина; уши вытянулись и заострились; из оскаленного рта показались острые клыки.
- Что?!- только и смогла выдавить из себя Лиора.
В следующее мгновение мощные челюсти сомкнулись на голубой пульсирующей жилке на шее девушки. Глаза её устремились вверх, где ветер качал телефонные провода, издавая тихий и унылый звук. Он напомнил Лиоре испуганный плач других мёртвых девушек в иной, загробной жизни.


сентябрь 1998 год


* * * * * * * * * * * * * * * * * *


ИЗОМЕРТВЕЦЫ


В свои пятнадцать лет Таль Башан был очень красив. У него были волнистые маслянистые от геля волосы, смуглая кожа, под которой перекатывались бугры мышц и усики, как щётк топорщившаяся над верхней губой. Он имел большую популярность у особ противоположного пола всей школы. Таль пользовался этим и не брезгова ни кем – плоскогрудых, тощих, широкозадых сучек, и зануд, и дерьмовых сучек с плоскими,словно пицца физиономиями, которые вечно выпендриваются перед такими же как они. В общем, он был обычным современным парнем.
Всё бы хорошо, если бы не одно его странное увлечение. Хотя слово «странное» имело столько же общего с его хобби, сколько разрывной снаряд с наркотической таблеткой. Почти все свои карманные деньги Таль тратил на приобретение всевозможных сувениров и брелков, где были изображены монстры, скелеты или просто инопланетяне. Все стены в его комнате были увешаны постерами из фильмов о сексе на трох, о кунг-фу и «физиолоческие» шедевры с ножами и расчленёнными трупами.
Его увлечение не ограничивалось только картинками. Два огромных книжных шкафа были забиты видеокассетами соответствующего содержания и книгами по оккультизму и колдовству.
Вот таким парнем был этот Таль Башан.






Анат Элимелех – новая девушка Таля, держала пальму первенства среди своих сверстниц. Нельзя было сказать,что она являлась красавицей.
Густые русые волосы со светлым отливом нависали над правым глазом. Слева, над ухом и за ним кожа была гладко выбрита, словно прошлись с газонокосилкой. Голубые глаза похожи на зимнее небо, очистившееся от снежных облаков. Сильный полный рот. Накладные ресницы закручивались вверх, как лапки хищных пауков. Высокие плечи и грудь, чистая кожа и лёгкий румянец на щеках.
В свои шестнадцать лет она являлась ярой поклонницей «тяжёлого металла». Ей нравились мелодии с надтреснуто-визглявым душераздирающим воплем, бешено вколачивающие свои ритмы в обалдевшие мозги. Анат носила в одном ухе серьгу в виде черепа на цепочке, чёрные ботинки,кожаные топы, юбки на заклёпках, которые едва прикрывали ягодицы, и кожаные перчатки без пальцев. К тому же она курила крепкие сигареты и полностью поддерживала Таля в его увлечении.


Всю пятницу, сидя на занятиях в школе, Анат чувствовала себя странновато. Немножко сонной, немножко возбуждённой. Как будто бы в некой летаргии и всё же слегка на взводе. Непонятно взбодрённой и в то же время окутанная аурой неотвратимой опасности. Вечером предстояло идти на день рождение к Талю, а у неё ещё не было подарка.
После уроков она на мгновение забежала домой, чтобы бросить сумку и переодеться. Она одела чёрное, плотно облегающую фигуру и едва прикрывавшую её полные груди платье. На ноги нацепила высокие, до бёдер сапоги.
Анат уже решила, куда ей направиться. В Старом Яффо открылся новый магазинчик, который специализировался на продаже всякой чертовщины. Деньги приятно давили на левую ягодицу, и она оправилась в путь.
Прежде чем отыскать лавку с девушки сошло двадцать потов. Солнце жарило так, словно его то-пил сумашедший кочегар из самого Ада. Воздух стоял неподвижно, словно решил отдохнуть.
Лавка размещалась в доме, который, казалось, лет десять пустовал, а потом подвергся разрушительному воздействию урагана, ливня с градом, нашествию муравьёв и саранчи одновременно.
Какой-то любитель графики грубо нарисовал на стене белой краской песочные часы в виде жен-
Щины с грудью и V – образной развилкой, а рядом красовался фаллос величиной с рост человека. В слепящем солнечном свете окна дома, казались абсолютно непроницаемы, и на какое-то мгновение Анат даже почудилось, будто он пристально изучает её сквозь свои зеркальные очки. У неё по спине даже побежали мурашки, поползли по шее, по плечам.
- Чушь собачья, - фыркнула девушка и шагнула вперёд.
Отворив тяжёлую дверь, Анат очутилась в огромном полутёмном помещении магазина. Свет ламп растворялся здесь, словно огромная темнота поглощала его. В нос ударил гнилой, зловонный запах, волной тошноты ударив в стенки желудка.
«Воняет так, будто на рыбном базаре кончи-лся лёд» - с неприязнью подумала Анат.
В следующее мгновение из горла девушки вырвался возглас удивления и одобрения: «У-а-у!».
Чего только не было на многочисленных полках, выглядевших так, будто их наскоро мастерили нерадивые столяры – практиканты. В ряд поблёскивали новеньким глянцем видео кассеты. Глаза девушки быстро пробежались по названиям.
День триффидов, Пиршество плоти, Люди в сумерках, Под дьяволом, Бог ночи, Это пришло от дьявола, Неземной, Ночь тёмного полнолуния,Жук, Дьявольское создание, Неведомый страх, Крик…
Анат разочарованно вздохнула. Всё это уже есть у Таля.
Она перешла к полкам, где были размещены фигурки из гипса. Какие-то насекомые, которые, казалось, сплошь состояли из одной огромной пасти - усеянные остроконечными зубами, челюсти росли прямо из туловища осиной формы размером с омара…
Четыре глаза – многоугольника на конце своеобразного туловища величной с креветку, усеянного
светящимися точками. Снизу торчали восемь лапок с клешнями…
Взгляд девушки остановился на ужасно безобразной скульптуре женщины. Плоская безволосая голова, как у огромного головастика, тонкие руки, обхватившие бесформенный торс размером с треть головы, и кривые лягушачьи ноги, задранные к плечам. Руками она раздвигала края большой тёмной дыры между тощими бёдрами, где брали своё начало процветание и созревание, смерть и упадок. Скульптура была настолько гнусной, что возникало желание разнести её на куски.
- Чем могу быть полезен? – раздался хриплый, скрипучий голос, в котором было больше от мертвеца, чем от живого.
Девушка от неожиданности даже громко икнула. Она даже и не заметила, откуда появился этот придурочный продавец. Он был огромного роста. Его скуластое лицо казалось непроницаемым, но в глазах угадывалась настороженность.
Придя в себя от первого испуга, Анат откашлялась и сказала:
- У моего парня сегодня день рождение. Он увлекается всякой чертовщиной, - Анат обвела полки рукой. –И мне хотелось бы подарить ему что-то особенное.
- О! – продавец заулыбался и сразу стал похож на мальчика с плаката рекламирующего какое-то благотворительное общество, помогающее психически больным. – Вам очень крупно повезло. Для вашего избранника у меня есть весьма любопытная вещица.
Продавец ненадолго скрылся и вернулся, держа в руках небольшую картину в простой рамке.
- Вот, - выдохнул он, устанавливая её на прилавок. Зрачки его глаз при этом расширились, об -
рели немыслимую черноту, словно окна в Ад. – Это должно понравиться вашему парню.
Картина была выдержана в мрачных тонах, но нарисована сочными красками, что придавало изображению достоверную реальность. На холсте было представлено какое-то старое заброшенное кладбище.
Оно было маленьким и переполненным, на некоторых могилах стояли даты начала прошлого века. Многие могильные плиты поросли мхом. Повсюду валялись пожухлые сморщенные головки засохших цветов, напоминавшие разбросанное конфетти. Всё это освещалось луной походившей на ввинченную в небо электрическую лампочку. Она выглядывала из-за облаков таивших в себе что-то грозное и зловещее. Чудилось, что сейчас случится что-то жуткое. Полупровалившиеся могильные холмы были изображены с таким мастерством, что Анат на мгновение показалось, будто сейчас посыпятся серые комья земли и из могил начнут подниматься полуистлевшие трупы.
Глубоко внутри, холодя позвоночник, в девушке росло противное, животное чувство страха. Холодные капли пота заструились по вискам.
- Ну? – поинтересовался продавец.
- Класс, - пискнула Анат. – Сколько это стоит?
- Сто, - выговорил он с такой тщательностью, словно говорил с глухим эмигрантом.
Девушка выложила на прилавок все свои сбережения и взяла картину под мышку.
Жара ещё не спала, но Анат её не ощущала. Её била непонятная дрожь. По коже то и дело пробегали мурашки. Удары сердца отдавались в руках, лёгкие обжигало огнём, ноги отказывались повиноваться, но она заставляла себя идти. Даже от арктической бури веяло большим теплом, чем от этой картины. Было впечатление, что она держала кусок льда, или картина действительно была напичкана мертвецами.







Так наставь мне рога
И пришей мне хвост,
Вперёд, детка, не взорви мой мост,
Но если хочешь,
Ты можешь взорвать меня.

Веселье было в самом разгаре. Родители Таля ушли к родственникам, представив молодёжь саму себе. И подростки отрывались на всю катушку от которой запросто сдохла бы кошка.
Анат наконец-то позволила себе расслабиться. Вручив странную картину Талю, она почувствовала несказанное облегчение. А вино, сигареты, чуть-чуть наркотика, окончательно вернули её в первоначальное состояние.
Таль был просто на седьмом небе от подарка. В глазах появился блеск, на губах заиграла счастливая улыбка. Он провёл по картине рукой почувствовав лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Вместе с тем он ощутил небывалое возбуждение.
Таль повернулся к Анат и оказался во власти самых ярких синих глаз, какие ему когда-либо приходилось видеть. Он почувствовал запах её духов. Очень слабый, но вполне различимый, придающий Анат благоухание чистоты и свежести. Полуулыбка превратилась в широкую ухмылку.
Некоторое время они просто стояли, его ладонь покоилась на её груди. Затем, чуть наклонив голову, Таль поцеловал Анат во влажные губы. Быстрые пальцы скользнули под кожаный топ, коснулись обнажённой груди, и сосок под опытной и ласковой рукой напрягся. Таль знал, что на девушке под юбкой ничего нет; другая рука медленно забралась под подол со спины, пальцы заскользили вокруг бедра, пока не наткнулись на то самое место.
- Ты что, с ума сошёл?! – томно прошептала Анат. – Там же нас всё потеряют.
- Дерьмо, - отмахнулся Таль. – Этим мудакам трахнутым и без нас весело.
Она не могла удержаться от улыбки,ощущая, что плоть парня становится всё крепче, жёсче, прямее, словно палка от метлы. Сколько раз, оседлав его, она, словно ведьма, скакала верхом в ночи.
- Неудобно как-то. У тебя день рождение, а тебя нет.
- Чёрт, - отступился Таль, ероша волосы. – Этим мы можем заняться и позже.
Они покинул комнату и присоединились к остальным гостям.








- Парни, у меня есть предложение. – Пьяно воскликнул Мули.
Кожа, вся в оспинах, огромная безобразная голова – заставляли его чувствовать себя уродливой бородавчатой лягушкой, которая никогда не превратится в прекрасного принца, но по-прежнему тоскующей по принцессе. Отупевший от выпитого мозг его с огромным трудом подбирал слова, а язык с трудом поворачивался, чтобы произнести их.
- Какое? – послышалось со всех сторон.
Не он один пребывал в состоянии кайфа. Остальные гости, разбившись по парочкам, тискались и целовались по углам.
- Сейчас без пяти минут двенадцать. Самое время для колдовства. Я предлагаю провести церемонию и возглавить её должен Таль.
- Хватит нести дерьмо, - отозвался тот, с трудом оторвавшись от губ Анат.
Они танцевали по середине комнаты, и, ничуть не стеснялись присутствующих, исследовали друг друга руками.
- Народ просит, - продолжал настаивать Мули.
- Народу нужен только секс, - хохотнула Сиги - крупная девица с короткими каштановыми воло -
сами и гладкой блестящей кожей. Её тяжёлые груди торчаль наружу из распахнутой блузки. Ниже пояса на ней ничего не было, и полные бёдра подрагивали в каком-то странном ритме. Сказав это, Сиги начала ритмично вскрикивать; она получала столько ласк со всех сторон, что и одной из них, несомненно, было бы достаточно, что бы заставить её так восторженно орать.
Неизвестно, до чего бы дошёл этот спор. Из комнаты Таля донёсся какой-то подозрительный треск и скрип, похожий на ружейный выстрел, словно бы стены ломались, как кости. Со злобным воем по залу прошёлся ураганный ветер, и стало холодно, как опустевшие покои мёртвого сердца.
- Чёрт! – воскликнул Мули, мгновенно протрезвев. – Что там за дерьмо?
- Хрен его знает, - пожал плечами Таль.
- Мне страшно, - пролепетала Анат.
Она побледнела, и лицо её приобрело пепельный оттенок. К девушке мгновенно вернулись все утренние страхи. Страхи, извлечённые из самой глубины подсознания, из его закаулков, потаённых, первобытных, зловонных. Всё то, от чего волосы встают дыбом и мурашки бегают по телу, от чего выворачивает наизнанку.
- Подожди, - отстранил её Таль, - надо же выяснить, что там грохнуло.
Он отворил дверь и поражённо застыл на пороге. Ужас, какого он никогда не испытывал, сдавил ему горло. Он почувствовал, как присутствующее в этой комнате чистое зло, одновременно с ледяной темнотой в глубинах его собственной души, растёт, крепчает, как будто один за другим спадают слои защитной оболочки, выпуская его на свободу.
Подаренная картина и оставленная на диване, как бы увеличилась в размерах. Теперь она представляла собой не маленький прямоугольник картона, а огромное полотно пять на пять метров. Изображение стало выпуклым; налитые свинцом тучи пришли в движение.
Ледянящий всепроникающий ветер неприятно сёк лицо. Таль сглотнул слюну, которой почти не осталось во рту.
- Что тут происходит, мать вашу? – прошептал он.
- Ну, что там? – поинтересовались за его спиной ребята.
Несколько голов высунулось из-под его руки.
Таль не ответил, всё было видно без слов.
Самым непостижимым образом пришли в движение не только облака. Покачнулись могильные надгробья, земля перед ними загорбилась и вздымалась, словно что-то под ней корчилось и боролось. Наконец, из-под неё показалась рука, словно изодранная и изъеденная молью. Кожа была сморщенной и иссохшей, плоть местами облезла, обнажив кости.
- Что это за грёбанный телевизор?! – нервно хохотнул Мули.
Таль попытался, было объяснить, что это не кино, а картина, начавшая жить своей собственной жизнью. Но язык просто-напросто прилип к нёбу, отказываясь повиноваться. Он издал нечто вроде рычания, рёв, прокатившийся эхом по комнате, вопль, в котором звучали поровну злоба и панический страх.
Запах гнили и тухлятины ударил в нос, сдавил спазмой горло. С картины, прямо в комнату сошёл первый мертвец. Его рот открылся, и в нём что-то зашевелилось и стало выползать наружу. За плоской широкой головой с клешнями, коричневой и блестящей, со следами крови, появилось извивающееся туловище толщиной с банку колы, с бесчисленными ножками, тонкими, похожими на резиновые, с которых тоже капала кровь.
Голову Таля обожгла боль, мир вокруг него взорвался, ослепив его вспышкой, и наступила непроницаемая тьма.
Затем началось что-то невообразимое, и Ад показался быстротечным пикником на тенистой поляне по сравнению с тем, что происходило в доме. Казалось, сам воздух зашёлся в крике, обретя облегчение во внезапной насильственной смерти.
Спустя некоторое время, никто уже больше не кричал. Доносились только мычание и булькающие всхлипы, от которых кровь стыла в жилах, потом что-то стукнуло об пол, и наступила тишина. По всем комнатам валялись скорчившиеся трупы ребят, тела без головы и конечностей, оторванные ноги и обгрызенные руки.
Опрокинутая мебель, обрывки краски, свисающие со стен, словно шелушащаяся кожа и кровь...
…всюду кровь…




Продавец бережно завернул картину с кладбищем в фольгу и отнёс в дальнюю комнату.
Глаза его были пусты, как открытый кинотеатр в жаркий полдень.
- Вот и ещё одним свиньям надрали задницу, - глубокомысленно изрёк он. – Даже Бог не помог этим ублюдкам. Мужчина, любящий весь этот ничтожный кусок дерьма, - продавец обвёл взглядом свой товар,- не обязательно должен умереть молодым, но он не сможет жить вечно. Просто нельзя выпускать из материнского чрева подобных мутантов.
Мелодично звякнул колокольчик над дверью, возвестив о приходе ещё одного покупателя. Это была стройная женщина лет тридцати с небольшим, с короткими чёрными волосами, голубыми глазами и красивым, с тонкими чертами лицом. На ней были просторные слаксы и наглухо застёгнутая белая блузка.
- Чем могу служить? – спросил продавец, подарив женщине улыбку, будто солнышко выглянуло из-за низких туч.
- Видите ли, - у моего возлюбленного скоро день рождение. Он увлекается всяким таким потусторонним, и мне хотелось бы подарить ему что-то особенное…

КРОВАВАЯ ЛУНА СМЕРТИ

- … Сегодня облачно, осадки, ветер. В последующие два дня – облачно с прояснениями…


Алексис Кастори отключил передатчик и сладко потянулся, хрустнув всеми суставами.
Маленькая метеорологическая станция на самом верху горы Мак-Кинли была каждые семь месяцев в году отрезана ветрами, расхлябанной дорогой и непрекращающимся дождём со снегом. На всё это время, на станции находился всего один-единственный синоптик, который должен был считывать показания многочисленных приборов и передавать в Вычислительный центр ежедневно целый столбец сухих цифр, по которым уже составлялись прогнозы погоды.
Чтобы совсем не сойти с ума от одиночества станция была оснащена всеми последними достижениями современной техники в области развлечений:
телевизор, видео, компьютер и многое другое…
Молодой человек лет двадцати пяти – двадцати семи с тонкими чертами лица, смуглой кожей, большим бананообразным носом нависавшим над верхней губой, придававший ему грустный вид и пышными всклокоченными волосами, выбрался из-за стола и прошёлся по квадратному помещению станции. Его взгляд упал на деревянный ящик – посылочка, которую доставил спасательный вертолёт сегодня днём.
- Ну-ка, ну-ка, - пробормотал синоптик себе под нос, беря в руки отвёртку, - посмотрим, что там мне прислали эти г…ды.
Он возился с ящиком уже несколько минут, но тот не хотел открываться. Даже вислый нос, казалось, выпрямился от напряженной работы и торчал, как указательный палец.
- Я тебя разнесу, сука! – в сердцах воскликнул Алексис.
И, словно бы испугавшись, упрямая фанерная крышка отскочила, обнажив золотистые завитки стружек.… Как и ожидал Алексис, под ней находились книги в блестящих глянцевых переплётах по физике и математике, которые он заказывал. Здесь так же было несколько аудио и видео кассет. Он внимательно просмотрел их и в сердцах бросил на стол.
- Опять обманули, гады! – зло воскликнул он. – Я же просил у них порнографию. Или они там думают, что я столько времени бабу не только не трогал, но и не видел, а теперь боятся, что как я на неё гляну, сразу удавлюсь?! Сволочи какие!
На самом дне он обнаружил небольшую книжечку в мягком переплёте. На её обложке была изображена полная луна, на фоне которой, зловещим готическим шрифтом кроваво-красного цвета шла надпись: « Кровавая Луна Смерти ».
Отставив, в сторону посылочный ящик Алексис подсел, к столу и заинтересованно раскрыл первую страницу. Вначале шло то ли предупреждение, то ли наставление, а может быть и просто предисловие, которое он очень внимательно прочитал:

« Тот, кто будет читать эту книгу, обрати внимание на небо и не берись листать её дальше, если Кровавая Луна поднялась над Миром. В старину это считалось зловещим предзнаменованием: предупреждением о чьей-то смерти. Может быть твоей…»


Алексис непроизвольно бросил взгляд через мутное грязное стекло на небо, но луны не увидел: кроваво- красный закат залил полнеба, а остальная половина была свинцово-синей в рваных клочьях туч. Он тяжело вздохнул и погрузился в фантастасмогорический мир книжных ужасов: монстров, зловещих мертвецов – выходцев из мрачных могил, оборотней, вампиров, колдунов и прочей нечести. Перед его мысленным взором возникали картины убийств и мучений, одна мрачнее другой.
С трудом, оторвавшись от чтения Алексис поднял голову и вздрогнул всем телом, слабо вскрикнув. Через тёмное окно на него смотрели серо-зелёные холодные глаза какого-то неземного монстра. Они освещали всё кругом мёртвенным, жутким светом. Синоптик почувствовал, как лоб покрылся холодной испариной, а руки противно задрожали…
…Мёртвенно-зелёные глаза медленно приближались к маленькому домику станции, постепенно увеличиваясь в размерах. Стекло с треском лопнуло, обдав Алексиса колючими мелкими осколками. Отвратительная морда какой-то ламии* с окровавленными острыми клыками потянулась к пульсирующей вене на шее синоптика…
Алексис отшатнулся и ощутил себя сидящим на деревянном полу. Оконное стекло было на своём обычном месте и обсолютно целым. Через него проглядывали два безразличных зелёных прожектора ветродуя.
- Дерьмо! – выругался Алексис, поднимаясь на ноги. – Я чувствую себя, как последний дурак! Или я уже кандидат в психушку?
Он нервно прошёлся из угла в угол, успокаивая натянутые до предела нервы. От поднятого его хождением ветра, страницы раскрытой книги загадочно шелестели, заманивая вновь окунуться в омерзительное повествование. Алексис попытался выбросить из головы своё желание продолжать чтение, но непонятная магнетическая сила дьявольской книги, была настолько сильна, что молодой человек вновь подсел к столу…
Его мозг был обуглен необычным повествованием, и Алексис получил способность остро воспринимать все доносившиеся из вне звуки. Вот кто-то осторожно проскрипел камешками возле самой стены. Нерешительно остановился. Взгляд синоптика переметнулся от книги к закрытой входной двери. Последняя вздрогнула и заходила ходуном под нечеловеческим напором снаружи.
Дубовые доски скрипели и изгибались. Шурупы медленно выползали из своих гнёзд и падали на пол. Дверь, которая казалась неприступной, начала содрогаться в последних конвульсиях и рухнула на пол, впустив в помещение целый рой искрящихся капель начавшегося дождя. На пороге возникла высокая призрачная фигура, облачённая в белоснежный саван.
Глаза Алексиса широко распахнулись, готовые выскочить из своих орбит. Сердце бешенно колотилось, отдаваясь, тяжёлым стуком молота, в ушах.
Фигура ночного «гостя» покачнулась и двинулась вперёд. Волны ужаса, смешанные со смрадом открытой старой могилы излучаемые этой фигурой, сжимали сердце и горло синоптика ледяной рукой. Что-то чёрное, невероятно страшное навалилось, на него не давая пошевелить, ни единым членом.
«Гость» вошёл в полосу света и замер. Взгляд Алексиса поднялся, и из горла вырвался, сдавленно-придушенный стон – вместо лица на него был, устремлён жёлтый лик самой Смерти. Лучи лампы упёрлись в оскаленное пергаментное лицо. Пустые глазницы, изъеденные могильными червями, манили молодого человека к себе. Алексис поднялся на ноги и двинулся вперёд. Он шёл и шёл не в силах оторвать взгляд от чёрных глазниц похожих на воспоминание о ночном кошмаре, подробности которого забыты, но который навсегда останется на самом донышке подсознания…
- Ненормальный ублюдок! – воскликнул Алексис, больно ударившись лбом о закрытую дверь.
Он прислонился спиной к косяку, стараясь успокоить свои расшатавшиеся
нервы.
- Всё из-за тебя! Стерва! – взвился Алексис, бросаясь к столу.
Небольшая книжечка взметнулась в воздухе и отлетела в тёмный угол
комнаты. Затем Алексис включил телевизор и устроился на мягком диване, служивший одновременно и постелью.
На голубом экране мелькали кадры какого-то фильма, смысла которого он никак не мог уловить. Его взгляд скользил по стене и падал в угол, куда он швырнул злополучную книгу. Это продолжалось примерно полчаса, пока Алексис не всочил на ноги и не направился к встроенному в стену холодильнику, ощутив во рту…
Дверца холодильника мягко щёлкнула, отъехав в сторону. Вспыхнула яркая лампа, осветив внутренности. Алексис протянул руку, пытаясь взять бутылку содовой воды, но тут же её отдёрнул. На нижней полке холодильника мерно покоилась страшная, полусгнившая, полуиссохшаяся, разлагающаяся женская голова. В том месте, где заканчивалась кожа шеи, были видны перерубленные мышцы, нервные окончания и остатки вен жёлто-зелёного цвета. Седые растрёпанные волосы спадали с белого черепа прямо на пищу, морщинистая кожа висела складками, как иссохшаяся и растрескавшаяся земля. Из приоткрытого рта с фиолетовыми губами вываливался синий распухший язык. В следующее мгновение он начал удлиняться, извиваться, словно, змея и потянулся к молодому человеку. Одновременно с этим мёртвые глаза ожили и одарили Алексиса взглядом, от которого кровь застыла в жилах, запульсировали виски, а по позвоночнику пробежала дрожь…
Он пронзительно закричал и захлопнул дверцу холодильного шкафа. Отвратительный холодный пот градом падал с воспалённого лба на пол.
- Боже мой, - прошептал Алексис. – Что же со мной происходит? Неужели я стал шизофреником? Или мне всё это просто, кажется?

КАКИЕ ЖЕ УЖАСЫ СКРЫВАЮТСЯ ЗА ЗАНАВЕСОМ ТОГО, ЧТО МЫ
НАЗЫВАЕМ СОЗНАНИЕМ?

Он вновь рывком распахнул холодильник, ожидая увидеть всё что угодно, но полки были пусты. Так и не взяв, лимонад Алексис вернулся, к телевизору, в растерянности потирая виски.
Опустив руку вдоль тела, молодой человек вздрогнул и вскочил, словно нащупал змею. На диване лежала… книга, сверкая глянцевой обложкой, с которой смотрела окровавленная луна. Алексис затравленно огляделся по сторонам. Вокруг ощущалось какое-то движение, невидимое и почему-то безнадёжное, точно умирающие рыбы шевелятся в высыхающем пруду. Ему показалось, что все окружающие предметы источают злую энергию, направленную лично на его разум.
- Сволочи! – неожиданно закричал Алексис, но тут же осёкся, испугавшись собственного голоса.
Откуда-то с потолка, прямо над головой, раздался громкий скрип и шаги. Там, на маленьком чердаке, кто-то был.
Алексис замер, стараясь, определить – галюцинация это или же всё происходит на яву. Шаги не прекращались. Под чьими-то тяжёлыми ногами натуженно скрипели старые доски. Алексис поднял голову и увидел, что потолок даже немного прогнулся от тяжести.
Вооружившись отвёрткой, которой он вскрывал посылочный ящик, но так и не убрал на место, синоптик направился в полутёмный коридор, где была лестница, ведущая в чердачное помещение. Здесь шаги были слышны более отчётливо. К ним примешивались странные звуки, будто кто-то двигал по полу стул.
Подняв, повыше своё оружие, Алексис стремительно распахнул люк и в два счёта очутился в тёмном низком помещении. Он ожидал увидеть безобразные лица, рассечённые шеи, вспоротые животы, обрубленные руки, но ожидания не оправдались, – чердак был девственно пуст, если не считать старого покосившегося стула. Прямо над ним, привязанная одним концом к железному крюку, покачиваясь, свисала верёвка, другой конец еоторой был, свёрнут петлёй.
- Кто здесь? – глухо спросил Алексис.
Его голос потонул в зловещей тишине, словно в вате. Он сделал несколько
шагов вглубь и остановился. Сзади раздался оглушительный грохот захлопнувшегося люка. Алексис вздрогнул, затравленно огляделся.
Помещение чердака наполнилось вкрадчивыми шорахами, таинственными голосами и полупрозрачными фигурами. Невероятные монстры, полуразложившиеся трупы, странные карлики, казалось, здесь происходит невиданный шабаш. Словно дуновение ветерка, дотрагивались прозрачные руки существ до лица Алексиса и легонько подталкивали к середине, где, поскрипывая, в такт завыванию ветра, покачивалась верёвочная петля.
- Не бойся!
- Зачем тебе всё это нужно? – слышались со всех сторон вкрадчивые
голоса.
- Избавься от нас и всего мира одним непринуждённым движением…
- Ты же мужчина!..
- Что вам от меня нужно? – дрожащим голосом пролепетал Алексис.
- Повесся!..
- Уйди из этой глупой, никчемной жизни!
- Освободи душу!..
- Нет! – в отчаяние завопил Алексис.
- Да! – настаивали голоса призрачных фигур.
Он даже не понял, как оказался на стуле, на шею была накинута петля. Не
было ни страха, ни отчаянья, только одиночество, заполнившее каждую клеточку
организма. Он резким ударом выбил из-под себя стул. Всё завертелось перед глазами. Удушье стальными клещами сдавило горло, тело затряслось в конвульсиях. Сознание медленно угасало, как угосали призрачные фигуры, становясь, всё прозрачнее и прозрачнее. И исчезли совсем…


Не получив в определённое время очередной сводки, в Вычислительном центре забеспокоились. На метеорологическую станцию был послан спасательный вертолёт.
На холодном чердаке был обнаружен висящий полуразложившийся труп Алексиса Кастори. У его ног лежала раскрытая книга, шевеля страницами, словно маня к себе очередную жертву.


ВЕРНУТЬСЯ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ

Ну И Что Ты Думаешь Об Этом ?

связь с САМИМ



Сайт управляется системой uCoz